воздух вокруг неё стал ощутимо холоднее, как будто сам океан отозвался на её настроение.

— Говори, — произнесла она, её голос был тихим, но в нём звучала такая угроза, что у советника мурашки побежали по коже.

— Плантации водорослей… уничтожены, — выдавил он, не поднимая взгляда. — И… и склады запасов тоже подверглись нападению. Большая часть наших ресурсов безвозвратно утеряна.

Королева поднялась с трона с грацией хищницы. Её тонкая фигура казалась хрупкой, но в её движениях чувствовалась смертельная сила. Подойдя ближе к советнику, она вгляделась в него ледяным взглядом.

— Ты хочешь сказать, что наши источники пищи, силы, и алхимии уничтожены? — прошипела она, наклоняясь к его лицу.

— Д-да, Ваше Величество, — пробормотал он, пятясь назад.

Внезапно она схватила его за горло одной рукой и подняла над землёй. Советник забился, пытаясь вырваться, но её хватка была железной. Её ногти, острые, как лезвия, впились в его кожу, а глаза засветились мрачным светом. — Ты посмел прийти ко мне с этим, не предложив решений? Ты принес мне только эти дурные новости? — голос её зазвенел холодом, словно лёд трескался под ногами. Она с силой бросила его на пол, и он покатился, ударившись о колонну.

— Акратис! — её крик, как удар, расколол тишину зала.

В зал вошёл высокий русал в тяжёлых коралловых доспехах, украшенных драгоценными гравировками хищных рыб. Его лицо было суровым, покрытым боевыми шрамами, а в руках он держал массивный трезубец, сверкающий магическими рунами.

— Найди этих мразей, что посмели уничтожить наши плантации, — приказала она, её голос стал угрожающим шёпотом, от которого даже глава всех стражей слегка вздрогнул. — Кто бы ни сделал это, я хочу, чтобы вы привели их ко мне. Живыми или умирающими, мне всё равно. Пусть они увидят, что значит гнев королевы Тариссала.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — глава стражи склонил голову и быстро удалился.

Королева снова взглянула на советника, который всё ещё лежал на полу, с трудом поднимаясь. Её губы изогнулись в безжалостной улыбке.

— Если ты хочешь сохранить свою жалкую жизнь, найдёшь способ восстановить часть утраченных ресурсов, — произнесла она. — Иди. Исчезни с моих глаз.

Советник, не говоря ни слова, поспешно выбежал из зала. Королева развернулась и снова направилась к трону, её длинные волосы развевались за ней, как знамя. Она опустилась на трон и обхватила голову руками.

— Никто не смеет бросить вызов Ариаэнне, — тихо прошептала она, её глаза горели ледяным светом. — Никто.

Советник стремительно покинул тронный зал, его ноги словно сами несли его прочь от зала, наполненного холодом и презрением. Дыхание сбилось, а в груди бурлило негодование, едва сдерживаемое, чтобы не вырваться наружу в гневном крике. Пройдя мимо стражников, он вышел на широкий балкон, откуда открывался вид на подводный город Тариссал.

Вода вокруг была пронизана мягким светом кораллов и магических сфер. Улицы, будто вырезанные из самого моря, мерцали своей хрупкой красотой. Но для советника эта красота сейчас только ещё больше злила.

Он с силой ударил ладонью по перилам балкона; холодный обсидиан отозвался глухим звуком, словно разделяя его гнев. Его рука задержалась там, сжавшись в кулак.

— Проклятая королева! — прошипел он себе под нос, склонив голову. — Она считает себя неприкасаемой, великой… Но что она без нас? Без меня? Она держит это королевство на страхе и грубой силе. Глупая, самодовольная тварь!

"Сколько уже прошло с её восхождения на трон? Год? Два? Она раз за разом доказывала свою жестокость и некомпетентность. Лишь страх удерживает подданных у её ног. Даже стражи, готовые ради неё идти на смерть, боятся её больше, чем уважают. Никто не смеет взглянуть ей в глаза слишком долго — они боятся, что она решит убить их просто из прихоти. Я видел, как она смотрела на тех, кто служил ещё её родителям десятилетиями, словно на бесполезный мусор. Видел, как она улыбалась, когда указывала своим палачам, куда наносить первый удар. Она наслаждается властью, но не понимает, что делать с этой властью."

Советник вскинул голову; его глаза блестели от гнева, а дыхание вырывалось судорожно, как у загнанного зверя. Он шагнул к краю балкона, глядя вниз, на улицы, где русалы сновали туда-сюда, не подозревая о его ненависти.

— Если бы только у меня была сила… — пробормотал он, и в его голосе звучало что-то ломкое, едва сдерживаемое. — Если бы у меня была возможность… Я бы показал этой высокомерной соплячке, что значит истинное страдание.

Он вцепился пальцами в холодный камень; его ногти царапали обсидиан. Холодный блеск воды вокруг не успокаивал, а лишь усиливал его ярость.

— Пусть она продолжает верить в свою власть, — продолжил он, глядя в даль, где мерцали огни дальних рубежей. — Но она не видит, что трещины уже охватывают её трон. Она ослеплена своей гордостью. И однажды, когда её мир начнёт рушиться, я буду тем, кто столкнёт её вниз.

Советник наклонился над перилами, его лицо исказилось от ненависти, и он прошептал, почти беззвучно:

— Ты падёшь, Ариаэнна.

Его шёпот растворился в воде, но кто-то всё-таки услышал его.

В тени, скрытой от света кораллов, на краю одного из витиеватых мостов, что вели к тронному залу, поблескивали два золотых кошачьих глаза. Они неотрывно смотрели на советника, их холодный свет словно впитывал каждое слово, каждое движение.

Некросс, затаившись в темноте, хищно улыбнулся, обнажая острые зубы. Его хвост медленно подрагивал, а когти на лапах царапали каменную поверхность.

— Это определённо понравится Сноу, мяо, — прошептал он, настолько тихо, что даже звуки бурлящей воды заглушили бы его голос. — Ты станешь идеальной пешкой в нашем плане, мяо.

Нек проследил взглядом, как советник резко развернулся и направился обратно в глубины дворца, сжимая кулаки. Когда его шаги растворились вдали, кот развернулся и мягко исчез в тени; его глаза сверкнули напоследок, как предвестие беды.

Как и предполагалось, вся страна погружалась в беспорядки, когда до них дошла новость о потере водорослевых плантаций. Но это было только начало.

Ханна оставалась в темнице под королевским дворцом. Вытащить её оттуда сейчас было невозможно: даже мне, готовому встретиться с целой армией, не хватило бы сил одновременно защищать