Нас не поразила молния, и в пепел мы не обратились, правда, ощущения были на грани: притяжение в тысячной степени, помноженное на дикое желание и боль. Сделай или умри. В нашем случае, сделай и умри.

– Я безумно хочу тебя, Лиса моя, – властно шептал Деон, проникая в меня, как дурман, как наркотик, не давая передохнуть и собраться с мыслями.

Все было против меня (или за), но хоть природа поддержала. Черное небо неожиданно разорвалось, обнажая красное нутро, затем снова взорвалось, неся на крыльях магическую синеву.

– Что это? – испуганно и восхищенно прошептала я, кутаясь в объятиях Темнейшего, резко стало холодно, дыхнуло морозом, а на плечи опустилось покрывало из инея.

– Зима пришла.

– О! – только и сказала я. Я читала о необычности смены сезонов в Верховном мире, но не думала, что это так прекрасно. Чудо чудное!

На балконы и террасы академии высыпались норны. В небо взлетели салюты, но это были не те, что взрывались по праздникам на Красной площади в Москве, а чистая энергия, восхитительная и опасная! Я отшатнулась от Деона, когда в наш уединенный мирок вмешались посторонние. Высшие норны улыбались и посылали в небо снопы искр, молнии и как снежками перебрасывались огненными сферами. Темнейший поддержал эту шутовскую возню – сегодня большой праздник, все веселились и ребячились! Ну а я под шумок отступала, ретировалась, пока меня снова не взяли в оборот. Официальная часть давно закончилась, поэтому я, не нарушая этикет, могу покинуть бал. Приличные Золушки ложатся спать ровно в двенадцать, а я ведь приличная.

Остаток ночи я не могла уснуть, молча созерцая потолок и свесив руку с кровати. Печать пульсировала и тлела, не давая забыть о своем хозяине. Нашем хозяине. Нет, она не горела огнем как тогда, когда Деон требовал меня к себе. Она манила и приглашала, без слов говорила, что обо мне думают, меня желают… Прямо сейчас желают. Я перевернулась на другой бок. Как же я проживу следующие два месяца в доме Темнейшего? Контакт у нас будет постоянный, а намерения Деона сейчас настолько очевидны, что контакт планируется всеобъемлющим! Это будет самая сложная практика на свете.

Когда я вышла на задний двор – мороз уже здорово так пощипывал щеки, а еще вчера можно было гулять без верхней одежды! Сурово. А в воздухе будет еще холоднее. Я передернула плечами, плотнее запахивая подбитый горностаем плащ. И почему мой наставник – драконий всадник! Почему нельзя отправиться в Пристанище на скале, как все, в колеснице? Только я возмутилась, как экипажи начали взлетать один за одним. М-да, разница не существенная: и там и там в небе, и это не закрытый комфортный самолет! Ладно, почему тогда нельзя трансгрессировать в город?!

В голове тут же вспыхнули наставления ректора Кастроу. Силу нужно использовать с умом: не тратить попусту энергию, не оставлять магический след, где не попадя, стремиться к магическому аскетизму в бытовых вопросах.

Логика во все этом определенно прослеживалась. Если темные вместо того, чтобы встать и взять что-либо, будут использовать телекинез, то скоро подняться с дивана станет для них слишком лениво. Большие возможности расхолаживают.

Ладно, хватит стоять и мерзнуть – успею еще – пойду к драконьим загонам. Меня ждут уже. Я посмотрела на печать: к утру жжение прекратилось – вероятно, Темнейший утешился-таки в чьих-то объятиях. Меня передернуло от одной мысли – неприятно, однако. Но ревность ревностью, а как Деон встретит меня после очередного побега? Я точно Золушка! Только туфли и прочие предметы туалета не теряю. Надеюсь, и сердце не будет предавать меня больше и прыгать в руки к Темнейшему. Про тело молчу. Оно вчера предало, ох, как предало!

Я, естественно, связалась с Кассандрой и рассказала, что лечу с Деоном в его замок. Она, конечно же, возлагает на эту поездку большие надежды, а это я еще про наше сближение промолчала! Но она словно бы чувствовала некое потепление между мной и Деоном, и не торопила меня. Не нравилось мне это, ох, не нравилось, но что я могла?! Только держать оборону! Это максимум.

Я подошла к вышкам, возле которых стояли высшие темные – только они могли летать на драконах – и попыталась охватить взглядом высокий загон, в котором «паслись» ящеры. Это чем-то напоминало денники для лошадей только больше, нет, не просто больше, они огроменные! И тот, куда держала путь я, был невероятных размеров, как и сам его обитатель. Сегодня я увижу Валериана при свете дня, тусклого и хмурого, но все же.

– Наконец-то, – недовольно бросил Деон и махнул конюхам или драконюхам, что он готов отправляться. – Иди сюда, полукровка, – и поманил меня пальцем.

Раздражен. Эх…

Я поднялась по высокой и жутко неудобной лестнице с узкими ступенями и ахнула, увидев эбонитово-черную чешую с алыми вкраплениями. Острые пики «воротника», мощное тело, которое я даже взглядом не могла охватить – то ли я слишком близко, то ли он просто исполинских размеров. Это не животное, это самолет! Опасный, очень опасный самолет! И я должна на него забраться! Не-е-ет!

– Не бойся, котенок, – злорадно улыбнулся Деон. – Он тебя не укусит.

– А вы? – ляпнула, тут же прикусив язык.

Деон тихо рассмеялся. Мой страх определенно поднял ему настроение. Поганец!

– Нет.

Я облегченно выдохнула.

– Позже.

О нет! И как мне быть, когда тут провокация на провокации! Да и Темнейший выглядел настолько довольным, будто бы поймал мышку, уже поиграл и скоро съест. Но выбора не было – лететь нужно. Я, надев бесстрастную маску, – не боюсь ни зверюшку, ни хозяина, – удобно устроилась на спине дракона, аккурат в объятиях Темнейшего. Он сидел позади, и мне волей не волей пришлось откинуться ему на грудь. Вообще, достаточно удобно здесь. Оседлан Валериан был знатно: и повод с удилами, и своеобразное кресло, чтобы седоку удобнее было летать на дальние расстояния. Еще бы Темнейший путешествовал иначе! Комфорт во всем!

Валериан плавно взмахнул мощными крыльями – я вцепилась в руку Деона: мы настолько стремительно поднялись в воздух, что у меня сердце ухнуло вниз, а живот прилип к позвоночнику. Страшно!

– Тише, котенок, – сказал Деон. – Коготки убери. Не люблю, когда следы оставляют.

Я фыркнула, но руку не отпустила, рассматривая печать. Они у нас были идентичны. Так он отмечал и связывался с личными адептами. Я всегда буду носить на теле его знаки. Правда, не знаю, сколько продлится мое «всегда». Ладонь, одетая в кожаную перчатку, опустилась на мой живот. Я напряглась, но не потому, что мне было неприятно, а потому, что хотела этого, что еще хуже. Мне даже жаль, что кожа скрадывала его тепло. Руки у Деона всегда сногсшибательно горячие. А еще крепкие и жесткие. Я видела на внутренней стороне загрубевшие мозоли. Да, Темнейший любил комфорт, но определенно не был неженкой.

– Тебе не холодно? – спросил, согревая макушку дыханием.

– Нет, – скоро ответила я, не успев даже задуматься. А почему, собственно, меня не пробирает дрожь до костей? Мы летели достаточно высоко – пора в сосульку превращаться! Но я чувствовала себя вполне сносно. От Деона и дракона исходило ровное уверенное тепло, у меня даже пар изо рта не шел. Я специально попыталась создать колечко – ничего!