А как мне тебя называть?

Никак.

Ладно. Никак.

Не говоря больше ни слова, Джеки сильно бьет тебя в ребра и уходит.

Ты стонешь, держась за бок. И когда проходит охранник, Джеки уже опять стучит мячом.

Тут все в порядке? – спрашивает охранник.

Да, отвечаешь ты. Все отлично.

После гимнастики ты узнаешь, что вернули день фастфуда. Он проходит впервые после потопа и пожара, или, как говорят охранники, «бунта», поскольку считается поблажкой.

Вы столпились у торгового автомата. Девочки перед тобой приближаются к нему и замирают, пока лазерный луч пробегает по глазам и идентифицирует их. Когда подходит твоя очередь, ты делаешь то же самое. Монитор сообщает, что ты провела в тюрьме три недели и заработала девять долларов. В верхнем ряду пакетик с соленым черносливом, тебе хватит на него денег.

Ты вводишь позицию, А7, смотришь, как раскручивается механическая рука, как металлическое запястье захватывает пакетик и опускает его в пластиковый приемник. Наклоняешься взять. У тебя уже слюнки текут. Ты так долго не ела соленый чернослив. Но, взяв пакетик, чувствуешь, как что-то давит на спину. Джеки прижала тебя к полу коленом.

Отдай, говорит она. Ее лицо у твоего уха, мочку она зажала зубами.

Ты пытаешься вывернуться. Другие девочки закрыли вас ногами, чтобы не видела охрана.

Ты засовываешь пакетик с черносливом в шорты, но Джеки рывком поднимает тебя, и он вываливается.

Вы обе хватаете его, и начинается ожесточенная борьба – молчаливая, поскольку, если охрана вас засечет, фастфуда лишат обеих. Когда пакетик рвется и чернослив рассыпается по полу, охрана якобы ничего не замечает.

К твоим ногам подкатывается один чернослив. Ты подбираешь его, трешь о майку и кладешь в рот. Не жуешь. Хочешь насладиться вкусом. Отходишь от Джеки, которая подбирает остальное, запихивая в рот и в карманы. Какова же была ее цель и действительно ли все дело только в том, что ты случайно наступила ей на вьетнамку?

Во дворе ты ищешь Бемби.

Они с Дев сидят на столе и едят сырные колечки.

Что купила? – спрашивает Бемби.

Ты открываешь рот и показываешь ей.

Меняю. Она раскачивает на пальце сырное колечко. Три моих на один твой.

Ты подсаживаешься к ней. Прости, остальное подрезала Джеки.

Мне кажется, она точит на тебя зуб.

Я заметила.

Все равно бери. Но ты смотришь не на предложенный пакетик с колечками, а на Джеки, которая, навалившись на забор, не сводит с тебя глаз. Из уголка рта у нее вытекает рыжая слюна.

Просто зверь.

Ты полегче с ней.

Почему? Она только что украла мой чернослив, а утром пнула в ребра.

Дев и Бемби переглядываются.

Что? – спрашиваешь ты.

Она беременна, говорит Бемби.

От одного охранника, добавляет Дев.

Какого?

Херома. Она считает, он ее любит, и не поверит, если ей сказать, что он подбивал колья ко всем.

Поэтому мы и устроили потоп, машет кулаком Дев. Бунт!

Надеюсь, до него дошло, мрачнеет Бемби.

Дев пожимает плечами.

И после этого он не приходил?

Охранница дает первый свисток, означающий, что через две минуты нужно построиться.

Вы с Бемби смотрите, как Дев неторопливо подходит к мусорному ведру и длинными руками разгоняет собравшихся вокруг него ворон.

Если бы ты действительно была птицей, то какой? – спрашивает Бемби.

Не знаю. Какой-нибудь мелочью с сердитыми глазками?

Бэмби смеется. Вроде красно-черной овсянки. Да, представляю.

А ты?

Роскошным коршуном. Летала бы тут и бросала горящие палки во все углы этого клятого места, где нас держат взаперти.

Так вот о чем ты думаешь.

Все время.

Раздается второй свисток, и все начинают рвать пакетики, чтобы перед построением последний раз лизнуть сахара и соли. Ты встаешь за Бемби, и охрана вас пересчитывает. Когда проходят мимо тебя, ты прижимаешься к Бемби, уткнувшись головой ей в спину.

Птаха! – кричит охранница со свистком, которую все называют Коровой. Встань как следует, или я тебе встану как следует.

Девочки смеются, поскольку все замечания Коровы бессмысленны. Она раскраснелась от жары и ходит вдоль строя, постукивая дубинкой по руке. Потом кто-то мычит, и все опять смеются. Корова бросается в конец строя и бьет несчастную дубинкой по голым ногам. Ты не решаешься повернуть голову и посмотреть кого. Но надеешься, что не Джеки.

39

Гималаи, год неизвестен

Ты спишь сном измученного человека, без сновидений, а когда открываешь глаза, то не понимаешь, где находишься. На тебе множество мягких одеял и, только выбравшись из-под них, ты вспоминаешь вчерашний вечер: телегу, запах роз, женские лица в темноте.

Встав с кровати, ты откидываешь крючок на ставнях и давишь на них ладонями. Они открываются с трудом, и ты толкаешь их плечом, слыша, как рвутся ветки вьюна, а в лицо тебе бьет холодный воздух. Высунувшись из окна, за розовыми и красными бугенвиллеями ты видишь ворота, высохшее соленое озеро, горы.

Кто-то стучится в дверь. Ты закрываешь ставни и быстро расправляешь одеяла на кровати.

Войдите.

Та же улыбающаяся женщина, которая вчера привела тебя сюда и сообщила, что сама приготовила комнату. У нее в руках ботинки и накидка.

Выспалась, младшая сестра?

Да. Так хорошо ты спала впервые за долгое-долгое время.

Я очень рада. Старшая сестра протягивает тебе одежду и обувь. Бери. Думаю, мои ботинки подойдут. Но скоро мы смастерим тебе новые.

Ты примериваешь ботинки, они более-менее по ноге. Теплые, оторочены каким-то мехом.

Одевайся, я подожду в коридоре, говорит сестра.

А потом? – спрашиваешь ты.

У нее загораются глаза, широкая улыбка становится еще шире. Сегодня особый для всех нас день. Праздник Святого человека.

А кто это?

Он подарил нам бывший монастырь и все, что в нем было. Мы приносим ему жертвы.

Но я бы хотела пройтись по саду.

Все уже решено, младшая сестра. Мы пойдем к нему все вместе.

Ты сидишь на кровати в ботинках странной женщины. От ее присутствия у тебя начинается клаустрофобия.

Сестра?

Вы можете называть меня Птахой.

Я могу попросить тебя об одолжении?

Смотря каком.

Будь как роза. Раскройся, и все станет лучше.

Она выходит, закрыв за собой дверь. Ты ждала, когда она уйдет, но теперь не знаешь, что делать.

Набрасываешь накидку. Раскройся, и все станет лучше. Ты надеваешь капюшон, засовываешь руки в карманы и осматриваешь комнату. Стоит ли доверять этим женщинам только потому, что они вас накормили и уложили спать? Ты раздумываешь, пока старшая сестра опять не стучится в дверь.

Когда ты открываешь, она в умилении складывает руки: Теперь