Ратибор лишь покачал головой, коротко обронив в ответ:

— Небеса нас рассудят, Велислав.

Едва лишь Мороку принялись вязать к столбу, как из охраны Ура вышел вперед воин, направившись к усердным стражам.

— Тысяцкий, не сметь! Малюта! — воскликнул Ратибор, возмущенно притопнув посохом.

Схватив за пояса вяжущих узлы стражей, Малюта легким движением отбросил их прочь. Выхватив из-за голенища нож, он быстрым движением рассек веревки, удерживающие Мороку у столба. Горожане возмущенно зароптали, видя, что их лишают желанного зрелища. Улыбнувшись, Велислав поманил пальцем воеводу, тихо спросив:

— Кто таков?

— Имперский тысяцкий, — склонившись к князю, прошептал воевода, — поговаривают, будто ведьмака того один на один одолел. Прикажешь убить?

Велислав покачал головой, вновь обернувшись к Уру.

— Великий Ратибор, это что ж получается? Твой дружинник мешает князю праведный суд свершать? Нехорошо. Отозвал бы ты своего пса, покуда ему бока не намяли.

— Тысяцкий, не мешай князю суд вершить! — голос Ратибора был суров, однако в глазах его промелькнула надежда.

Словно не слыша приказов чародея, Малюта обернулся к князю, смерив его угрожающим взглядом. Ведьмачий меч в одно мгновение оказался в его руке.

— Малютой меня кличут. Из рода Медведя буду. — Неторопливо сняв с себя пояс со знаками различия тысяцкого, медведич бросил его наземь. — Прости, Ратибор! Никто и никогда не называл меня псом и отныне называть не станет. Нет более тысяцкого. Я, Малюта, — свободный воин из рода Медведя, объявляю себя защитником этой женщины. Нет на ней ни человеческой крови, ни душ загубленных. И покуда вина ее не доказана — пусть судят Боги! Ибо нет у меня веры этому человеку!

Малюта поднял меч, указывая им на князя Велислава. Пробившаяся сквозь толпу Беспута бросилась к Мороке, бережно поднимая обессиленную колдунью с земли.

— Держись, подруга. — Беспута обернулась, окинув затихшую толпу вызывающим взглядом. — Боги послали ей защитника. Этот воин в честном бою ведьмака сразил! Найдется ли среди вас храбрец, готовый скрестить с ним мечи?

Князь, недовольно нахмурившись, указал на Малюту пальцем и прокричал:

— Убить стервеца!

Ратники нерешительно топтались на месте, поглядывая на недобро усмехающегося медведича. Взмахнув мечом, Малюта твердо уперся ногами, приготовившись к неравной схватке. Оставив Мороку, Беспута встала с ним плечом к плечу. Сверкнув обезумевшим взглядом, она ткнула пальцем в сторону князя:

— Не гневил бы ты Богов, Велислав!

В тот же миг небо над городом затянулось грозовыми тучами, и сверкнувшая молния заставила всех испуганно втянуть головы в плечи. Раздался раскатистый гром, и вслед за ним прозвучал суровый и уверенный голос Ура:

— А девчонка правду говорит. Призвана ведьма на суд Богов — значит, не тебе ее судить, Велислав. Выставляй бойца на бой! — Глаза Ратибора сверкали, подобно молниям. Выступив вперед, он ударил посохом оземь, словно утверждая свое право на вмешательство. — Не можешь ты убить защитника, посланного ей Богами! По закону не можешь, Велислав. Отступись!

Князь взбешенно вскочил на ноги, взмахнул скипетром и прокричал:

— Я сказал — казнить наглеца вместе с ведьмой! Исполнять!!!

Послушные воле князя ратники обнажили мечи и бросились к Малюте. Недовольно покачав головой, Ратибор лишь поднял глаза к небесам, что-то тихо прошептав в бороду. Сверкнувшая в небесах молния кривой ветвью устремилась к земле, с оглушительным треском ударив в поднятый князем скипетр. Вспыхнув ослепительным факелом, Велислав рухнул наземь, забившись в судорогах под испуганные крики горожан.

— Боги князя покарали!

Толпа отшатнулась от догорающего тела князя. Ратники остановились, нерешительно опустив мечи. Кто-то трижды сплюнул через плечо и запричитал, отгоняя нечистую силу:

— Чур меня! Это ж надо, такое лихо…

— Дурень! Какое лихо?! — воскликнул кто-то из дружины Ратибора. — Это же сам Перун справедливость навел! Слава Богам, виноватого покаравшим!

— Ура-а-а!!!

Многоголосый клич горожан сотряс площадь, уносясь к небесам. Тучи над толпой разошлись так же быстро, как появились. Яркое весеннее солнце осветило народное вече, брезгливо коснувшись своими лучами дымящегося тела Велислава. Ратибор неторопливо направился к княжьему трону, у подножия которого катался оброненный князем скипетр. Испуганный воевода бросился прочь, быстро скрывшись в улюлюкающей толпе. Ратибор лишь грустно вздохнул, поднимая посиневший от удара молнии скипетр и бережно сдувая с него пыль. Обернувшись к горожанам, невесть чему радующимся, старец прокричал, заставляя всех умолкнуть:

— Чему радуетесь, глупцы? Радуетесь, что Боги нерадивого князя покарали? — В голубых глазах старца заблестели слезы. Ткнув в толпу княжеским скипетром, словно указующим перстом, он произнес дрожащим от возмущения голосом: — Это вас они покарали! Выбор ваш покарали, ибо сами вы этого человека своим князем избрали. Да когда же вы поумнеете? Когда же вы научитесь избирать достойных правителей? Что молчите, старейшины? Или вы думаете, боги всегда станут за вас принимать решения? Не будет этого!

Главы родов, выделяющиеся среди городской толпы дорогими одеяниями, стыдливо потупили взоры. Положив скипетр на опустевший трон, Ур направился к Малюте. Склонившись, старец поднял брошенный медведичем пояс, осуждающе покачав головой.

— Вольный воин Малюта, примешь ли ты пояс тысяцкого из моих рук? — Ратибор протянул пояс Малюте, внимательно взглянул в его глаза и негромко произнес: — Молодец, медведич, ты достоин этого звания.

Малюта склонился в поклоне, принимая пояс от Ратибора. Не мог он вступиться за ведьму, будучи на службе у Асгарда. Теперь же он был горд, ибо повторно принял этот пояс из рук самого Ратибора.

Сопровождаемый верными воинами Сварожьей Дружины чародей направился к своему кораблю. Застегнув пояс, Малюта нетерпеливо покосился на Беспуту, утешающую рыдающую подругу.

— Поторопись, рыжая. Ратибор ждать не станет.

Беспута кивнула, крепко обнимая Мороку, и прошептала ей на ухо:

— Долг платежом красен, подруга. Я добро не забываю. — Она сунула ей в руку локон волос, усмехнувшись. — Теперь ты свободна. Не возвращайся ты к Стояну, он лишь погибель несет этому миру.

Морока расплакалась, провожая взглядом убегающую вслед за Малютой подругу. Слезы стремительными ручейками прокладывали дорожки по ее грязному лицу. С трудом поднявшись на ноги, колдунья направилась прочь с городского торга, сопровождаемая любопытными взглядами рассенов. Все понимали, лишь чудо уберегло эту женщину от позорного костра.

Корабль взлетел, затрепетав парусами и взяв курс на Асгард. Сидя у борта, Малюта обнял Беспуту, крепко прижал ее к себе.

— Вот и все, милая, теперь домой…