— Гальке? Зачем? Чтоб она предупредила своегобизнесмена и он насторожился? Нет, мы с тобой свалимся как снег на голову, ипарень махом расколется, если у него рыльце в пушку.

Я согласно кивнула: зная Женьку, поверить в такое нетрудно.Но в то утро удача была явно на стороне бизнесмена, а в нашу сторону даже невзглянула. Мы подъехали к двухэтажному зданию на улице Пирогова, припарковалимашину на стоянке во дворе и направились к массивной двери со скромной вывеской«Николаев и Кo ]».

— Сплошное жульничество, — заметила Женька.

— В каком смысле? — не поняла я.

— В смысле нет никакой компании, один господинНиколаев.

Узкие коридоры, крохотные кабинеты — впрочем, ремонт былпроведен на уровне. Потолки зеркальные, а на полу дорожка не из дешевых. Докабинета хозяина мы дошли без приключений, далее начались трудности. Секретарша,девица лет двадцати пяти, с ярко-рыжими волосами, сидела за столом в маленькойприемной с таким видом, будто от ее бдительности зависела безопасность всегочеловечества. При виде меня девица нахмурилась, а натолкнувшись взглядом навошедшую следом Женьку, удивленно подняла брови. В то утро подружка решилаодеться попроще: брючки в желто-синюю клетку, кожаный жилет и соломеннаяшляпка. Женька мило улыбнулась и спросила:

— Вадим у себя?

— Вы по какому вопросу? — сдвинула брови девица.

— По личному. — Женька изобразила невинность.

— Вадим Александрович сейчас занят, подождите,пожалуйста.

— А надолго это? — поморщилась Женька.

— Полчаса, может, больше.

Женька не в состоянии просидеть целых полчаса спокойно, этомне доподлинно известно. Если честно, я тоже не в состоянии, поэтому,пошептавшись с подружкой, мы решили заглянуть попозже и, порадовав этимсекретаршу, удалились.

Съели в кафе по две порции мороженого и ровно через полчасавошли в приемную. Девица ядовито улыбнулась.

— Очень сожалею, — проговорила она так ласково,что мне захотелось непременно что-нибудь разбить, — но Вадим Александровичзанят. У него поставщики из района. Это надолго.

— Но ведь когда-нибудь они вернутся в район? — также ласково спросила Женька.

— Может, вы сообщите, что у вас за дело? —поинтересовалась бдительная девица.

— Я же сказала — личное. Или его личные дела вас тожекасаются?

— Он освободится не раньше двух часов, — отрезаласекретарша и с усердием принялась что-то печатать на компьютере.

— Ну и чего, штурмом брать этот офис? — спросилаЖенька, садясь в машину.

— Попробуем после обеда, — пожала я плечами.

— Смотри, какой занятой…

— Да не заводись ты, — одернула я подружку. —Деньги требуют времени. Правда, теперь мне почему-то хочется с ним встретитьсяеще больше.

— Вот что, — подумав, заявила Женька. —Тормозни-ка возле телефончика. Позвоню бизнесмену, авось он по телефонудоступнее.

Желая присутствовать при разговоре, я пошла вместе сЖенькой. Она набрала номер, и вскоре мы услышали голос рыжей секретарши:

— «Николаев и Кo ]».

— Сафронова, налоговая полиция, — нагло заявилаЖенька и добавила: — Могу я поговорить с господином Николаевым?

— Одну минуточку.

Женька фыркнула, прикрыв трубку ладонью, а я покачалаголовой: доверие граждан вызывало недоумение.

— Слушаю, — голос звучал устало, но без намека набеспокойство. — Вадим Александрович? — мяукнула подружка. — Вамдолжно быть известно, что человека, которому вы продали машину, разыскиваетмилиция по обвинению в киднеппинге? Мы хотели бы с вами встретиться и кое-чтообсудить.

— Мы? — удивился Вадим Александрович. — Уменя уже были из милиции. Очень сожалею, но ничего нового я сообщить не могу. Япродал машину почти три месяца назад, от руки написав парню доверенность.

— Парню?

— Как будто да.

— Вы сами-то в эту чепуху верите? — хмыкнулаЖенька.

— Что вы имеете в виду? — разозлился ВадимАлександрович.

— Допустим, забыть фамилию — это куда ни шло, но, кто увас ее покупал, мужчина или женщина, вы помнить все-таки должны.

— Слушайте, не надо делать из продажи машины детектив.Я неважно себя чувствовал. Конечно, покупателем был мужчина, но доверенностьписал он сам, я только поставил подпись, и, какое имя он указал в доверенности,меня, если честно, не интересовало. Поэтому я и затрудняюсь сказать, кому еепродал. То есть деньги я получил от мужчины, но очень может быть, что на машинераскатывает женщина.

— Здорово, — порадовалась Женька, а ВадимАлександрович задал встречный вопрос:

— Это вы были сегодня в моем офисе?

— Мы. И вот что, Вадим Александрович, Инга — моя давняяподруга, и байка, которую вы рассказали в милиции, в моем случае не пройдет. Вызнаете почему.

— Что я знаю? — хмыкнул он, но голос звучал так,что и я, и подружка поняли — парень насторожился. — Если вы решилиподработать шантажом, предупреждаю сразу — дело это бесперспективное и дажеопасное.

— А вот это вы зря, — сказала Женькаласково. — Мы ищем Ингу. По-моему, она в дерьме по самые уши. Нам нуженребенок, а дурацкие семейные тайны пусть оставят при себе. Если вы знаете, гдеона сейчас, передайте…

— Вы с ума сошли! — воскликнул он. — Я знатьне знаю никакой Инги. И при чем здесь ребенок?

— Она похитила ребенка, намереваясь получить за негоденьги. Во время передачи выкупа брат Инги, помогавший ей в этом деле, былубит. Вам что, в милиции не сообщили, почему интересуются вашей бывшей машиной?

— Нет. То есть сказали, что произошла авария…Послушайте, я не знаю, что вы от меня хотите, но должен вам заявить: ни о какойИнге я никогда не слышал. Если вы появитесь в моем офисе или еще раз позвоните,я сообщу в милицию.

— Сделайте одолжение, — буркнула Женька, бросаятрубку. — Что думаешь? — спросила она, хмуро глядя на меня.

— Внутренний голос настойчиво шепчет: парню что-тоизвестно.

— То-то и оно-то. А мы не знаем что. А вдруг этовыведет нас на Лельку?

— Предлагаешь допрос с пристрастием?