Даша его прихватила специально. Производить должноевпечатление. Физиономия у Паши была не то чтобы злодейская или пугающая –просто-напросто всякий, узревший ее впервые, без всяких подсказок со стороны,чисто автоматически вспоминал о гангстерах, маньяках, пиратах и прочихантиобщественных элементах. Такие уж ассоциации подсознательно рождались. Впрошлом году, во время шальной неразберихи операции «Береза», Пашу два разахватали муниципалы – и во второй раз не поверили предъявленным корочкам,запихнули в машину и доставили для разбирательства. Камышан исключением не стал– поневоле шарахнулся, а Пашина улыбка от уха до уха напугала его еще больше.

– Сяли в креслице, гражданин, сяли, сяли… – Пашаоттеснил хозяина к огромному мягкому креслу, легонько нажал на плечи, усадил.

– Нет, ну… – пролепетал Камышан.

– Заместитель начальника управления уголовного розыскамайор Шевчук, – сказала Даша и для наглядности предъявила удостоверение вразвернутом виде. – Гражданин Камышан, в вашей квартире необходимопроизвести обыск. Предлагаю добровольно выдать огнестрельное либо холодноеоружие, боеприпасы и тому подобные предметы, запрещенные законом к хранению безнадлежащего разрешения…

Пожалуй, он опомнился. И несколько приободрился. Гордовыпрямился в кресле, сделал гримасу, казавшуюся ему, должно быть, исполненнойвеликосветского презрения к черни:

– Вы знаете, к кому ввалились? Я – помощникгубернатора…

– Помилуйте, разве я спорю? – сказала Даша. –Я вам просто предлагаю по-хорошему выдать оружие с боеприпасами…

Из ванной появилась юная красоточка, завернутая в необъятноемахровое полотенце. Опер по Дашиному знаку перехватил ее у двери и наладилпрямиком в кухню. Тем временем Камышан сделал новую гримасу – Штирлиц надопросе в гестапо – и процедил:

– Я должен немедленно позвонить в администрацию. Или наЧерского, генералу…

– Заткнись, срань, – сказала Даша, не таяудовольствия. – Ты еще в ООН позвони.

И подумала: конечно, методы тридцатых годов давно осужденыпрогрессивной общественностью вкупе с либеральной интеллигенцией, но приходитсяпризнать, что ежовские ребята были неплохими психологами: когда какой-нибудьлегендарный маршал вроде Тухачевского в виде приветствия получал по сопатке илишался во мгновение ока петлиц с орденами, эффект это производило. С Камышанаможно было ваять аллегорическую фигуру оскорбленной гордости – он потерялдар речи, с трудом осознавая, что это с ним так разговаривают, что такразговаривают с ним…

И громко сказала оперативнику, пытавшемуся усадить юнуюфемину на лакированный табурет:

– Анкетные данные возьми, если нет восемнадцати, яэтому пидарасу еще и половую статеечку пришью…

Тут же опомнилась – с прошлого года статейка эта уже недействовала, точнее, подверглась изменениям, и «уголовной планкой» нынесчитались не восемнадцать годочков, а шестнадцать. Однако вряд ли об этом зналКамышан, а если и знал, вряд ли собирался вдаваться в такие тонкости. Камышан кипел,как собравшийся жить играючи чайник «Мулинекс», – однако еще и бросалосторожные взгляды за спину. За спиной у него поместился Паша Горбенко, простостоял себе и помалкивал, но наличие Паши в чьем-либо тылу неминуемо вызывалостойкий психологический дискомфорт даже у законопослушных…

– Послушайте, – начал Камышан, разрываясь межДашей и немо застывшим Горбенко. – Вы понимаете, что делаете? Как толькодозвонюсь до Виталия Степановича…

– То нам придут кранты, – понятливо закончила занего Даша. – Нас зарежут, задушат, зажарят и ошпарят, как тех аистят, апотом еще и отберут членские билеты общества защиты животных… А интересно, каквы дозвонитесь-то? Вы сейчас, словно слон из анекдота – может-то он может,да кто ж ему даст…

– Объясните хотя бы! – вскинулся он.

– Я же сказала, – протянула Даша. – Придетсяпроизвести у вас обыск на предмет поиска огнестрельного оружия или боеприпасов.

– Покажите ордер.

– А нету, – сказала Даша. Сорвала обертку с книги,которую все это время держала в руках, распахнула на нужной страницеУголовно-процессуальный кодекс и сунула ему под нос. – Вон там читайте –где номер статьи и «Основания для производства обыска». Без санкции прокурора…

– А кто решает, что случай не терпит отлагательства?

– Я, – с обворожительной улыбкой сказалаДаша. – Ужасы какие, правда? А говорят еще, что мы вроде бы ползем кправовому государству… Ну, хватит. Добровольно ничего выдать не желаете?

На лице у него появилась гаденькая улыбочка. Посмотрел ей вглаза и сообщил с расстановкой:

– Я бы тебе выдал пару палок, а потом за щеку влупил посамый корень…

Пробовал на прочность, паршивец, сидел с напряженно-злойулыбкой на румяной морде комсомольского вожака и наблюдал, что будет. Пашадернулся было, но Даша успокоила его жестом и улыбнулась во весь рот:

– Да ну, от таких, как ты, мандавошек иподхватывают… – Наклонилась поближе: – Чуток погодя, когда будем сидеть уменя в гостях, в казенном доме, ты мне все это повторишь, ладно? Если неописаешься. – Выпрямилась и скучным голосом распорядилась: – Начинайте,благословясь, по всем правилам…

Кто-то пошел искать понятых, тем временем явились двое ребятот Граника, мрачные технари со своими хитрыми чемоданчиками. Подошла еще однамашина с операми, раскручивалась рутина. Даша вышла на кухню, чтобы потолковатьс девицей, – но не открыла никаких Америк. Малость протрезвевшее созданиеупрямо утверждало, что его полчаса назад сняли на известной доброй половинеШантарска точке, возле оперного театра, а клиента оно, создание, видит впервые,ни в чем таком не замешано и вообще профессионально не работает, так, время отвремени ищет развлечений посреди пустоты и серости жизни. Не было смыславдумчиво с ней возиться, вполне можно оставить на потом. Даша ограничилась тем,что отправила машину по вырванному у девчонки адресу – чтобы привезли паспорт.И пошла посмотреть, как идет работа.

Ребята Граника как раз сняли то самое подслушивающееустройство, на котором Даша подловила Калюжного. И заверили, что клопик досамой своей ликвидации работал на передачу. Что Дашу ничуть не огорчило,наоборот – чем быстрее беклемишевские орлы узнают, что она захомутала Камышана,тем лучше…

Появились понятые – как и в случае с Маргаритой, самые чтони на есть аристократы, мужского пола и женского, но на сей раз из разныхквартир. Покорившись неизбежному, брезгливенько принялись взирать.

Даша подошла к выходящему на балкон окну, старательнозадернула тяжелые однотонные шторы. Перехватив вопросительный взгляд Паши,сказала: