– Напряги мозги в темпе. В каком РОВД у тебя знакомыесамые надежные?

К чести сподвижника, тот врубился моментально:

– Это ты про камеру?

– Ну конечно, – кивнула Даша. – Нельзя егопока в СИЗО, мало ли что… Законных трое суток у нас есть, и на эти сутки надоего в районе подержать.

– Если в таком разрезе… В Ленинский, к Таласбаеву. А?Правильный мент, на управу не завязан, скорее наоборот…

– Идет, – с ходу согласилась Даша, подумав самуючуточку. – Посадишь его в мою машину, сразу отрывайтесь от кортежа, и вЛенинский…

Несмотря на все реформы, кое-что упорно не меняется. В любомгороде, по величине своей удостоенного районного деления, непременно отыщутсяЛенинский, Октябрьский и Советский…

– А потом?

– Правильно мыслишь, – сказала Даша. –Непременно будет «потом». Потом смотаешься в школу за Ниночкой, устроишь очнуюставку по всем правилам, пусть все вертится вокруг ее заявления и пресловутогонезаконного хранения. При самом удачном раскладе управа его обнаружит только кзавтрашнему утру, а за это время он казенными бумагами обрастет, как барбоска –блохами. Да, когда будем выводить, пошли вперед пару мальчиков, пусть оглядятся.Что-то у меня на душе щемит… пошли.

Ярко-красное пятно на коричневом полированном столебросилось ей в глаза с порога. Сделав два шага к столу, она все еще не хотелаверить – не бывает таких удач, не бывает таких совпадений…

– Это – что? – спросила она хрипловато.

Обернулся Алентьев:

– Из стола вынули только что, из верхнего ящика…

И продолжал методично вынимать содержимое других ящиков, нив коей мере не разделяя Дашиной обалделости – ну да, считанные люди знали окрасном дневнике…

Она вытянула пинцет из чемоданчика эксперта, захватилауголок толстой пластиковой обложки, перевернула. И вместо законной радостиотчего-то испытала легкий иррациональный страх: словно оживало другое прошлое,заокеанское, тридцатилетней давности. Неужели бывают такие вот совпадения?!

На внутренней стороне обложки и первой странице наклееныцветные и черно-белые, аккуратно вырезанные из фотографий фигурки: Мерилин втом самом потрясном платье, Мерилин в короткой юбочке и чулках-сеточках,Мерилин в джинсах и белой блузке, совсем простая девчонка, Мерилин в купальникезябко ежится на пляже…

Надписи, красиво выведенные разноцветными фломастерами.Сначала имя звезды написано неправильно, «по слуху», надо полагать – МеrilinМоnrо, сколько бы у Риточки ни было достоинств, знание английского среди них нечислилось. Потом, должно быть, кто-то просветил или сама наткнулась направильный вариант. Дальше – в полном соответствии с оригиналом: МаrilymМоnroе.

Даша перевернула несколько страниц. Почерк крупный, неособенно разборчивый. «Балдели на природе». «Элка бесится, но что уж тутподелаешь, радость моя, ангельский должен быть голосок, а не прокуреннаясопранка…» «Ненадежность – вот что сводит меня с ума. Мерилин Монро». «Нуникогда я не научусь водить машину!»

– Откуда это у вас? – спросила Даша, отложивпинцет – все было ясно и так.

– Что?

– Не придуривайтесь. Эта тетрадь.

– А я ее первый раз вижу.

– Гражданин допускает неточность, – невыразительнопоправил всего навидавшийся Алентьев. – Предмет извлечен на глазахпонятых.

– Особо оформите в протоколе, тщательно опишите, –сказала Даша. – Продемонстрируйте понятым два-три идентификационныхпризнака…

И отрешенно подумала: ни хрена не понимаю. Настолькозаврался и уверовал в неприкосновенность фаворита, что держал тетрадь дома…Стоп!

Вновь взялась за пинцет. Ну да, изрядное количество страниц,чуть ли не четверть тетради, исчезло. Правда, они были не вырваны, а аккуратновырезаны, скорее всего, лезвием безопасной бритвы, потому и незаметно было прибеглом осмотре…

…Она вышла из подъезда первой. Настороженно огляделась –пустой двор, напротив столь же шикарная девятиэтажка из красноватого кирпича,несколько машин там и сям, пустых. Совсем далеко, у выезда на улицу,прогуливается шикарная соболиная шубка с кремовым афганом на поводке. Вроде бычисто. Она махнула своему водителю, чтобы подгонял «Волгу» впритык к подъезду.Двое Пашиных оперативников маячили в отдалении – провожали взглядами,работнички-бобры, хозяйку шубки и афгана. Даша свистнула, заставив ихвстрепенуться. Заглянула в подъезд:

– Повели!

Первым вышел автоматчик, за ним – скучающе-брезгливодержавшийся Камышан в распахнутой дубленке.

Именно по дубленке вдруг дернулось, поползло вверх совсемкрохотное, ярко-рубиновое пятнышко…

Даша прыгнула, не успев толком подумать, оттолкнулась отавтоматчика, как бильярдный шар от бортика, ушибившись при этом о жесткуювыпуклость бронежилета. Сбила Камышана с ног, в падении развернула, швырнуланаземь, под прикрытие машины, навалилась, закрывая телом, словно героическаяфронтовая медсестра. Над головой противно вжикнуло. Скосив глаза, она увиделана светло-коричневой половинке двери две свежайших щербины – щепкиотлетели там, куда угодили пули…

У самого лица маячили нелепо топтавшиеся высокие юфтевыеботинки – автоматчик, поводя стволом, искал цель. Вокруг топотали. Начиналасьсумятица.

Перевалившись через Камышана, Даша встала на четвереньки,рванула дверцу машины и заорала:

– В машину, мать твою! Паша!

Камышан привстал, нелепо раскорячившись. И полетел на пол«Волги», нырнул головой вперед – это опомнившийся Паша, подняв клиента зашкирку и задницу, во мгновение ока закинул в тачку. Запрыгнул следом, и машинарванула под визг покрышек, обдав всех, а особенно не успевшую выпрямиться Дашу,фонтаном полурастаявшего грязнейшего снега.

Дальнейшее напоминало типичную сценку из заокеанскогобоевика: все, кто имел при себе табельное оружие, моментально его вытащили истарательно изготовились к стрельбе, вертя головами, укрываясь за машинами.Проходили секунды, понемногу становилось ясно, что неизвестный стрелок вовсе негорел желанием устроить роскошную ковбойскую перестрелку. Выстрелил два раза и,сообразив, видимо, что цель для него безвозвратно потеряна, выбрал самыйвыигрышный для себя вариант: заткнулся.

Откуда он палил, решительно непонятно. Вероятнее всего, издома напротив – но все окна закрыты, на крыше – никакого шевеления. Дашараспорядилась:

– Посмотрите лестницы, порыскайте по дому…

Но прекрасно понимала, что действует исключительно дляочистки совести: все квартиры не обыщешь, никто не станет затевать стольграндиознейшую операцию, да и стрелок мог давно покинуть дом, преспокойноукатить в поджидавшей машине… Кончится рутиннейшим протоколом и полнымотсутствием следов. Что же, живой Камышан настолько кому-то опасен? Вообще-то,это плюс, наглядно свидетельствует, что не пустышку вытянули, и прокуратурабудет добрее, и кой-кому из управы труднее будет изобразить Вячика агнцемневинным.