– То есть лучше недосолить, чем переперчить, – задумчиво сказала я.

– Что? При чём тут соль?

– Не обращай внимания. У нас так говорят.

– Раньше ты всё время была со мной, и поэтому никто не пытался с тобой заговорить. Но если ты ходишь одна, то лучше делай очень серьёзное лицо. Девушки могут тебя о чём-то спросить – это нормально. Просто говори, что ты не понимаешь. Женщинам можно улыбнуться. А мужчинам – ни в коем случае. Они неправильно поймут. У нас такое воспитание.

– Я постараюсь, – тихо сказала я. – По-моему, мне всё-таки нужно учить арабский.

– Учи, – пожал плечами Саид, – я не против. Но дело не в языке, а в правилах поведения. Знаю, сейчас тебе это кажется странным. Но для египтянок это естественно, как и ношение платка. Ты тоже привыкнешь.

В первые недели меня ожидало ещё много сюрпризов. Неделя у арабов начиналась с воскресенья, а выходными были пятница и суббота. Банки работали только до двух часов, а магазины до глубокой ночи. Пять раз в день звучал призыв на молитву (первый раз – ещё до рассвета, и я долгое время в испуге подскакивала на кровати), и на время молитвы почти всё закрывалось – ненадолго, минут на десять, но всё-таки закрывалось. На улицах было грязно, и если в нашем районе это не очень бросалось в глаза, то стоило немного пройти вперёд и свернуть на боковую улочку, становилось невозможно не обращать внимание на мусор. Иногда я выходила побродить в одиночестве, но надолго меня не хватало. Почти каждый прохожий останавливал на мне свой взгляд, не помогали даже тёмные очки, которые я почти не снимала. Первое время это было совершенно невыносимо. Через пару недель я научилась демонстрировать равнодушие и ни на кого не смотреть, но всё равно испытывала неловкость.

С едой тоже оказалось непросто. Раньше мы питались в основном в кафе и ресторанах, сейчас же я старалась стать хозяйкой на собственной кухне и готовить ужин самостоятельно. Саид уезжал на работу без завтрака и обедал обычно в городе, а вечером я кормила его своей стряпней. Первый раз я приготовила рис, просто отварив в подсоленной воде. Попробовав это, Саид тут же набрал номер матери и попросил её продиктовать рецепт. Оказалось, что есть множество способов приготовления риса, и Саид записал два самых простых. Второй раз у меня получилось намного лучше. Муж хвалил меня и уплетал рис за обе щёки, но я всё равно не могла заставить себя есть его ежедневно.

Саид уходил на работу около двух-трех часов дня и возвращался после полуночи. Иногда он брал выходной, но не чаще одного раза в неделю, и даже в эти дни обычно ездил в магазин перед закрытием, чтобы забрать выручку. Почти каждый выходной мы бывали в гостях у родных Саида, иногда в один день объезжали их всех. Несколько реже они приезжали к нам. При встрече со всеми родственницами надлежало целоваться два или три раза – я с трудом могла это терпеть, а ещё приходилось демонстрировать широкую улыбку и радушие.

Саид часто обижался и выговаривал мне за то, что я недостаточно показываю матери и сёстрам, как я рада их видеть. Признаю: я действительно редко испытывала искреннюю радость в присутствии его семьи, как правило, смущалась и надеялась поскорее смыться. Притворяться у меня не получалось – я всегда плохо умела скрывать свои чувства. Кроме того, я считала, что нам совершенно не обязательно видеться так часто. Саид расстраивался, видя моё отношение, и не уставал повторять, что его родные теперь и моя семья.

– Они тебя любят, – убеждал он меня, – поверь мне. И хотят с тобой подружиться, помочь тебе.

– Помочь в чём? Мы даже не понимаем друг друга.

– Но ты можешь начинать учить арабский язык с ними. Это будет хорошая практика.

– Саид, – вздыхала я, – ну как можно учить язык с людьми, которые не могут ничего сказать по-русски? Или хотя бы по-английски? Но дело даже не в этом. По-моему, они считают, что мне скучно одной, а с ними сразу становится веселее, и поэтому стараются приезжать как можно чаще. А я так не привыкла. У меня должно быть своё личное пространство. В России вообще редко ходят в гости и только по приглашению. Когда я знаю, что в любой момент в квартиру могут неожиданно нагрянуть твои родные… прости, меня это раздражает.

– Ты считаешь их чужими, и всё. А это теперь твоя семья, – в очередной раз повторил Саид.

– Ну хорошо, пусть семья, – я не стала спорить. – Но я давно не жила в одной квартире даже с родной мамой. У нас говорят: мой дом – моя крепость. Здесь же не дом, а проходной двор какой-то. Может, я хочу весь день валяться в постели в пижаме. Имею я право?

– Аня, ты всё равно весь день ничем не занята. А они не так уж часто приходят. И всегда звонят заранее. Я вообще не вижу здесь проблемы.

– Заранее? За десять минут?

– Неважно, – отмахнулся Саид. – Пойми, когда ты сидишь злая или грустная, их это сильно обижает. Они сразу начинают спрашивать меня, думают, что у нас какие-то проблемы. Я не могу заставить тебя полюбить моих родственников, но учись хотя бы скрывать свои чувства. Мои родные – это святое. И у нас не принято показывать своё плохое настроение. Ты замечала, что отвечают на вопрос: «Как дела?»? Всегда говорят: «Всё в порядке». Альхамдулиллях. Всегда! Неважно, что случилось – поссорилась с мужем, болеют дети, какие-то проблемы. Для остальных у нас всегда всё в порядке, даже если мы с тобой пять минут назад сильно поругались, это касается только нас.

– То есть они всегда будут приходить к нам в любое время? – вскипела я.

– Да, будут! Я уже тысячу раз сказал, что у нас так принято, и ты не можешь ничего изменить. И я вообще не понимаю, что здесь сложного – улыбнуться, поздороваться и сказать несколько фраз, которые ты знаешь: как дела, как муж, как дети. Аня, я тебе повторяю – это моя семья! Здесь принято приходить в гости, я не могу запретить им приходить и не буду это делать.

– Значит, они – твоя семья? А кто тогда я – просто мимо проходила?

– Ты – моя жена. И поэтому должна с уважением относиться к моим родным и к нашим традициям.

– То есть они тебе дороже меня?

– Аня, ну что за детский сад: дороже, не дороже. Ты вообще понимаешь значение слова «семья»? С женой иногда разводятся, а родители и родственники – это навсегда. Я больше не хочу разговаривать на эту тему. – С этими словами Саид ушел в гостиную и захлопнул дверь.

Какое-то время я сидела на месте, не зная, что и думать. «Наша первая ссора, – вертелось в голове, – сколько их еще будет?» Когда я немного успокоилась, то включила компьютер и зашла в Скайп в надежде с кем-то посоветоваться. Саид по-прежнему сидел в комнате, оттуда доносилось бормотание телевизора. Ну и фиг с ним.

Нина оказалась онлайн. Может, она и не лучший специалист в области семейных отношений, но выбора не было. Мне не хотелось тревожить маму своей проблемой, уж лучше спросить совета у приятельницы.

– Привет, подруга, – написала я. – Как дела?