– Где она сейчас?

– Можно позвонить и узнать.

– Телефон не отвечает.

– Тогда не знаю…

– Ну, ничего, найдем мы Катерину, никуда она не денется. Убийца твоего мужа никуда не делся, и она никуда не денется…

– Убийца моего мужа?

– Да ты не переживай, Паша тебя не сдал. Сказал, что это была его инициатива. Он даже не стал тебя в свои планы посвящать, чтобы ты ничего не знала…

– Он убил моего мужа? – как-то не очень возмутилась Надежда.

– Убил. Приплыл, увидел и убил. Чисто по-македонски.

– И он тебе в этом признался?

– Ну, он не хотел признаваться, но я его уликами к стенке прижал.

– Уликами? – разволновалась Надежда.

– Ну, он мне заточку подбросил, которой Шадрина убили. Мы эту заточку нашли, сняли отпечатки пальцев. Там его, Пашины, пальчики…

– Так он и Шадрина убил? – Надежда приложила пальцы к своим вискам и принялась их массировать.

– И Шадрина?.. Значит, ты знаешь, что он твоего мужа убил? – загнал ее в угол Федор.

– Знаю?! – вздрогнула она.

– А разве нет?

– Ну, ты же мне сказал…

– Когда?

– Сейчас.

– Да нет, ты и сама это знала. Ты всегда это знала.

– Не знала, – от страха зажмурив глаза, мотнула головой Голикова.

– Знала.

– Я не знала. Я догадывалась… Мы с ним просто встречались. Мне от него нужен был только… Ну, ты должен понимать, что нужно женщине от мужчины, когда она живет без мужа…

– Можно покороче.

– Мне от него нужен был только секс, а он хотел большего… Я приезжала к нему, а он иногда приезжал ко мне. Ночью приезжал, чтобы соседи не видели. И в ту ночь он должен был быть, когда Саша появился. Я позвонила ему, сказала, что муж приехал, дала отбой… Саша ему мешал…

– И ты решила, что Паша убил твоего Сашу?

– Да, я так подумала… Сначала подумала, что это кто-то другой, даже позвонила ему, сказала, что Сашу кто-то убил, спросила, что делать. Он посоветовал милицию вызывать, но я отказалась, потому что на меня могли подумать. Тогда он сказал, что труп надо подальше от дома вывезти. В лодку, говорит, погрузи и вывези. Я попросила помощи, а он ответил, что машина у него сломалась. Я поняла, что он не может мне помочь.

– Не может или не хочет?

– В том-то и дело, что не может… Он со мной не из дома разговаривал, а с улицы. Пешком откуда-то возвращался, без машины.

– И дыхание у него было сбитое?

– Откуда ты знаешь?

– Ну, я же сказал, что Паша во всем сознался, – торжествующе усмехнулся Старостин.

– Но я здесь ни при чем! – умоляюще посмотрела на него Надежда.

– Но ты же догадывалась, что это Паша твоего мужа убил?

– Да, догадывалась.

– Тогда почему про него не сказала? Мы бились головой о стену, а ты молчала. Почему?

– А если бы Паша сказал, что мы были с ним в сговоре?

– А вы были с ним в сговоре?

– Нет! – вскрикнула Голикова.

– Уверена?

– Абсолютно!

– Значит, увидев труп своего мужа, ты позвонила Колоколову?

– Кому?

– Паше Колоколову.

– Да? Я даже фамилию его не знала… – Прозвучало это вроде бы искренне, но Федор не верил Надежде. Слишком уж она мудреная штучка.

– Ты ему позвонила и попросила помощи, так я понимаю?

– Да, так.

– Ты увидела труп, побежала домой, оттуда позвонила Колоколову, он тебе отказал, и ты вернулась на пристань грузить труп в лодку?

– Да, все так и было.

– Мы смотрели твой телефон, там в памяти не было его номера.

– Я его стерла.

– Но тогда, когда убили твоего мужа, этот номер был. Ты позвонила Паше из дома, а он в это время был где-то на улице. Почему ты так решила?

– Ну, я слышала стрекот сверчков. И еще соловей, кажется, был.

– И дыхание у Колоколова было сбито?

– Да, дыхание у него было сбито. Как будто он быстро шел.

– Все ясно… Значит, так. Сейчас я звоню следователю, и ты рассказываешь ему все, что рассказала мне. Слово в слово. Ты меня поняла?

– Поняла.

– Будь здесь, никуда не уходи.

Федор вышел из «Порше», пересел в свой «Хантер» и набрал номер Снегова.

– Здравствуй, Валерий Павлович. Я так понимаю, рабочий день подходит к концу.

– А я так понимаю, ты работы мне хочешь подбросить? – настороженно спросил Снегов.

– Не хочу. Но придется… В общем, любовник у Голиковой был. Тут недалеко жил. Я так понимаю, он жениться на ней хотел, а муж мешал. В общем, он его и упокоил…

– И где он?

– В участке у меня, в кутузке. Пока, правда, не признается, зато Голикова призналась. Только хитрит она, говорит, что ничего не знает. Не знала, но подозревала. А подозревала, потому что основания для этого были… Если хочешь, трубку ей дам, она тебе все расскажет.

– Какие основания были?

– Колоколов, ну, любовник этот, утверждает, что в момент убийства был дома, а Голикова сразу же после убийства позвонила ему, так дома его не было. На природе он был и еще шел быстро, спешил очень. В общем, убил Голикова и домой, пешком. Наверное, к машине шел…

– Улики есть?

– Улик нет. Только показания Голиковой.

– Но так у нее же всего лишь подозрения…

– Ты следователь, тебе и «колоть» Колоколова. Или мне этим заняться?

– Ну, ты и так этим занимаешься. И не только ты. И не только я. Тут из Москвы постоянно звонят… Жди, я сейчас буду.

– Я у Голиковой сейчас, туда и подъезжай.

Старостин вышел из машины, но к Голиковой в «Порше» садиться не стал. Подошел к водительской двери, постучал в окошко, и она опустила стекло.

– Я так понимаю, ты в Москву собралась?

– Ну, ты же сам говорил, что здесь опасно.

– Уже не опасно. Оборотень в кутузке, хвост мы ему открутили, так что все в порядке. Можешь оставаться.

– А если мне в Москву надо?

– Но ты же все понимаешь, – развел руками Федор.

Надежда горько вздохнула. Она действительно все понимала, поэтому вышла из машины и с понурой головой направилась к дому. Старостин последовал за ней.

– Может, баньку затопим? – неожиданно спросил он.