– Как откуда? Она же у Голиковой работает. Голикову, говорят, с милицией увезли.

– Увезли.

– А Катя в доме осталась. Она обычно поздно приходит, когда одна остается.

– Ты ей звонил?

– Так это, телефон у нее выключился. С ним это бывает…

– Я смотрю, у тебя на все объяснение есть? – недовольно хмыкнул Федор. И неприветливо глянул на свою бывшую. – А ты что здесь делаешь?

– Катю жду.

– Здесь ждешь? Могла бы к Голиковой по пути заехать.

– Вообще-то я у мамы живу, если ты не знаешь.

– А я должен знать? – сурово спросил он.

– Ну, все-таки мы не чужие. И тут такое происходит…

– Что происходит? Нашли убийцу…

– Вот! Я так и думал, что этот усатый, он самый оборотень и есть! – ткнув пальцем в потолок, деловито изрек Николай. – Так просто его задерживать не стали бы, да, Федя?

– Катя где?

– Как где? Я же сказал…

– Не оставалась она, когда Голикову увозили. Не было ее в доме. Это я тебе точно говорю. И весь день ее там не было.

– Как не было? – вскочил со своего места Николай.

– А так не было!.. Куда ты ее дел?

– Я дел?!

– А кто?

– Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь!

– Катерина твоя пропала, вот что я говорю. Она пропала, а ты делаешь вид, что ничего не произошло! – наседал на Николая Старостин. – Что ты с ней сделал?

– Ничего!

– А может, чего?.. Может, с любовником ее застукал и топором по загривку?

– Какой любовник? Окстись, Федя!

– А вдруг любовник у нее был?

– Не было у нее никого! И не могло быть!.. Меня она любит! – Николай имел бледный вид, но руку вскинул так, будто собирался ударить себя в грудь, но вместо этого поднес пальцы к горлу, механически пытаясь расстегнуть верхние пуговицы на рубашке.

– Да ладно, успокойся! – пощадил его Старостин. – Нет и нет… Только где Катерина?

– Ну, может, у матери…

– Ты с ней в ссоре?

– Да нет… Вчера, правда, поругались чуть-чуть, но так это дело житейское.

– Руки распускал?

– Федя, да как можно!

– Смотри, руки повыдергиваю! Ну, чего сидишь? Катерину поехали искать!

Пока Николай собирался, Федор еще раз попытался дозвониться до его жены. Но все без толку. А ведь уже второй час ночи.

Урицкий сел к нему в машину на переднее сиденье, а Валентина забралась на заднее, хотя ее никто туда не приглашал.

– А ты куда? – недовольно спросил Старостин.

– А вдруг с Катериной что?

– Сплюнь, дура!

– Кто дура?!. – Она хотела завестись, но тут же затихла, как это бывает, когда женщина смиряется перед волей мужа-деспота.

Только Федору от этого ни холодно ни жарко. Так что зря старается…

– А что с ней может случиться? – жалобно спросил Николай.

– А что делал любовник ее хозяйки?

– Что?

– Убивал он. Троих убил.

– Хочешь сказать, что и Катерину убить мог?

Федор многозначительно промолчал. Колоколов отрицал свою связь с Катериной, но ведь кто-то гостил у нее, когда Голикова находилась в изоляторе. И то, что Колоколов отрицал свою вину, не снимало с него подозрения. Так что, если Катерина не найдется, надо брать его за жабры и бить головой о стену до тех пор, пока не сознается…

– Это правда, что мог убить?! – взвыл Николай.

– Хватит ныть, думай, где она может быть?

У матери Катерины не было. Варвара Петровна всполошилась, побежала по соседям. Старостин ее не останавливал, напротив, он только рад был поднять всеобщую тревогу. Очень он устал за этот день, но спать не ляжет, пока не найдет Катерину. Если надо будет прочесать лес, сам пойдет в общей цепи.

У Кати в поселке была подруга, у которой она могла заночевать, но и там ее не нашли. И у родной тетки ее не было. И в дом к Голиковой Федор съездил, но там ее тоже не было. Зато там его посетила мысль, что надо отправиться к Нине, когда-то работавшей у нее вместе с Катериной.

Нина была примерно одного возраста с Катериной, тридцать с крохотным хвостиком. Черноволосая, рыхлолицая, пышногрудая, широкобедрая. И всегда чем-то недовольная. Не человек, а негатив ходячий. Во всяком случае, так рассказывала Катерина. Потому и не смогла Голикова ее долго терпеть. Катерина у нее два года работала, а эта и трех месяцев не продержалась.

– Ну, что такое? – хмуро смотрела на него Нина.

Мать ее все правильно поняла и ничуть не обиделась на ночной визит участкового. А эта пузыри пускает.

– Ты присаживайся, Нина, разговор у меня к тебе есть.

Федор и сам сел за стол. Ирина Ивановна кивнула и пошла ставить чайник.

– Да спать охота, – зевнула Нина.

– Слышала, Голикову арестовали? – Федор надеялся, что такой разговор вернет ее к жизни, но нет, она еще только шире зевнула.

– И что?

– Думаешь, заслужила?

– Не знаю.

– Говорят, любовник у нее был.

– Не знаю.

– В лесхозе жил.

– Ну, и что?

– Катерина ничего тебе про него не говорила?

– Нет. – Вид у Нины такой, будто она лимонов объелась.

– А ты что, с ней не дружила?

– А что?

– Ну, интересно…

– Странный у вас какой-то интерес в час ночи.

– Ну, во-первых, уже третий час.

– Тем более.

– И Катерины до сих пор дома нет. Пропала она.

– А я здесь при чем? – снова зевнула Нина.

– А вдруг с ней что-то случилось?

– Ну, все может быть…

– Тебе что, все равно?

– Ну-у… От меня что надо?

– Может, ты знаешь, где она?

– Нет ее здесь.

– Здесь нет, но вдруг ты знаешь, где она может быть?

– Почему я должна знать? Я с ней больше не работаю.

– Но ведь работала… У Голиковой любовник был, она с ним целый год встречалась, ездила к нему в лесхоз. Катерина знала, а ты нет. Почему так? Голикова ей больше доверяла?

– Ну да, она ей доверяла… Катька, она такая, без мыла в любую щель залезет…

– А как у нее с мужчинами? Может, она с кем-то из соседей… э-э, дружила? – вкрадчиво спросил Федор.