–Э, – Итан явно растерялся, идиотская улыбка никак не желала сползать с его лица, но он пытался быстро придумать ответ на вопрос застывший в глазах очевидцев, ведь Бонни точно бы не понравилось, что ее приглашение раскрыли, – художница. Девушка, которую отчитывал клиент. Я придумал для неё работу получше мытья посуды и очистки овощей. Она будет расписывать посуду по моему заказу. Видимо она как раз несла мне один из образцов, – улыбка покинула его лицо, когда он осознал, какой сумбур у неё должно быть сейчас в голове.

«Она сама пришла ко мне, чтобы пригласить на ужин, и вместо этого застала меня с Сарой».

—Эй, выскочка, ты не слышала? – Гусь одернул меня, когда я снова собиралась спрятаться на складе, – шеф уже третий раз вызывает тебя.

–Сейчас я занята, – отрезала я, пытаясь не выдавать дрожь в голосе.

–Даже если бы ты готовила для самого президента, слово шефа – закон. Он говорит прийти, значит, ты бросаешь все и идёшь, – наставлял меня полурослик.

–Сама как-нибудь разберусь, – бросила я и спряталась в каморке.

Рука словно горела от ожога, но даже это ощущение меркло на фоне того, как болела моя душа.

Не хочу! Не пойду к нему! Больше никогда!

Мою злость прервала вибрация в кармане. Нервно вытащив телефон, я ожидала увидеть номер Итана, но…

–Мама?

–Бэн попросил передать тебе новость, – начала было она, даже забыв поздороваться, и замолчала, видимо в ожидании моих расспросов.

Пауза затянулась, пока я гадала, что же такого важного она собирается мне поведать, ведь я даже не могу вспомнить, когда она сама звонила мне в последний раз. Обычно это на моей совести узнавать как у неё дела, и оповещать о том, что я все ещё жива.

–Он попал под, – сердце пропустило пару ударов, – амнистию! – воскликнула, наконец, она и я облегченно выдохнула, – его скоро выпустят, представляешь?

Смысл ее слов неторопливо дошёл до моего сознания, и от радости, что скоро я увижу брата, на глаза навернулись слёзы:

–Здорово, – прошептала я, – это прекрасно.

–Но Бонни, – ее голос вдруг стал напряженным, – до меня дошли слухи… Ты действительно работаешь у этого неблагодарного?

Вот черт! Бенжамин Мэтьюз, кто тебя только за язык тянул? Небось от счастья, готов был и родину продать!

–Мам, я уже взрослая девочка. И могу сама решать, где мне работать и с кем общаться.

–Если ты забыла, то я напомню: именно благодаря этому мерзавцу ты не видела брата уже несколько лет! Это он подбил его на сомнительный бизнес!

–Я не видела брата, потому что вы запретили мне к нему ездить. А у Бэна всегда была своя голова на плечах, если дело было действительно сомнительным, то нечего было соглашаться.

–Итан обманом заманил туда моего сына!

–Мама, о чем ты говоришь? Каким обманом? Я ведь присутствовала при том разговоре. Зачем ты пытаешься исказить воспоминания? Идея была отличная, обычное посредничество. Никакого криминала. То, что они пожадничали и решили заработать больше денег обманным путём, никак не относится к первоначальному плану Итана. Я уже сто раз повторяла это: они виноваты оба. Не только Итан. Бэн тоже. Просто Иту удалось избежать наказания. Смирись.

И чего мне только вздумалось в очередной раз защищать его?

–Именно поэтому я не хочу с тобой общаться. Ты променяла брата на постороннего человека. И с такой легкостью говоришь об этом…

–Мама…

–Я больше не желаю это слушать. Я передала новости от твоего брата. Но не представляю, как у тебя хватит наглости посмотреть ему в глаза, когда он выйдет, – и положила трубку.

–Ну, ма-ма…

Слёзы радости теперь стали какими-то горькими. Я опёрлась на стеллаж с овощами и закрыла руками лицо, пытаясь унять очередной приступ истерики. Почему все так сложно?!?! Сначала эта сучка Маргарет, потом Итан в объятиях своей пассии, неадекватный клиент, а теперь ещё и мама. Ещё это чёртово запястье так болит…

Я вздрогнула, когда большие руки вдруг заключили меня в объятия. Не глядя, я могла точно сказать, что это он.

–Тише-тише, девочка, – Итан поглаживал мои волосы и снова целовал в макушку, прямо как прошедшей ночью, – ты снова плачешь… Нам нужно позаботиться о твоей руке. Очень больно?

Он ведь всегда оказывается рядом в самый нужный момент, заботится обо мне…

А потом млеет в объятиях другой женщины.

Злость всегда помогает от слез. Я выпрямилась и попыталась отпихнуть от себя мужчину.

–Не злись, – не позволяя мне вырваться, прошептал он. – Ну же, поговори со мной.

–Мне не о чем с тобой разговаривать! – прошипела я ему в лицо, стараясь выбраться из кольца рук, удерживающих меня. – Никогда! Больше никогда! – я уже сама не понимала, о чем говорю, мое дыхание сбилось от безответной борьбы, колпак полетел на пол.

–Моя девочка, – раздражающе спокойно продолжал он, распаляя мою злость всё сильнее, – не надо так. Успокойся. Давай я обработаю ожег и мы поговорим.

–Наговорились уже, – обессилено бормотала я, продолжая биться в его руках, – иди, поговори со своей пассией!

–Я все объясню…

–Не нужно! Кто я такая, чтобы Вы мне что-то мне объясняли, – нарочито формально выдавила я.

Волосы растрепались, но я все ещё продолжала сопротивляться могучим рукам, тогда как Итан, казалось, даже не прилагал усилий, чтобы меня удерживать.

–Ты же моя семья, – прошептал он, на секунду выводя меня из строя.

–И что же? Решил познакомить свою девушку с семьей таким образом? Почему нельзя было сразу сказать?

–Ты ведь и без того меня ненавидела, – он наконец начал терять спокойствие. – Что я должен был сказать? «Привет Бонни, я женат?»

Женат???

Я задохнулась от боли, и, наконец, перестав сопротивляться, подняла глаза на Итана.

Он не шутит. Слишком много боли в его взгляде, для того, чтобы это оказалось шуткой.

–Может у тебя ещё и дети имеются? – безжизненным голосом решила уточнить я.

–Позволь мне все объяснить.

–Черт, – выругалась я, чувствуя, что не в силах сдерживать новый приступ рыданий.

–Успокойся, прошу тебя, – он погладил мое лицо, видимо желая остановить поток слез. – Нет у меня никаких детей. А Сарра – это моя…

–Твоя жена! – заорала я, сама от себя не ожидая такой ярости, – Ясно, все ясно! Здесь нечего объяснять! Теоретически я в курсе, что значит «женат»! Не нужно мне ничего разжёвывать как маленькому ребёнку! И успокаивать не надо! Как-нибудь сама разберусь со своими чувствами!

Я в истерике билась ладонями в его грудь, в надежде, что он, наконец, отпустит меня.

–Моя малышка… – умоляюще шептал он.