медленно сел. Вместо правой руки у него зияла кровоточащая дыра с рваными краями. На сонном утонченном лице художника застыло легкое удивление и равнодушие, не смотря на хлещущую кровь. Такое лицо бывает у людей, уверенных, что им снится кошмар. Художник умер, сидя нагишом на холодной мостовой, прежде чем, боль пробилась в его окутанный алкогольными испарениями мозг. Большинство граждан, живших у восточных ворот, встретили похожий конец. Они погибали быстрее, чем осознавали, весь ужас происходящего. За доли секунды, они оказывались с разорванными глотками и оторванными конечностями на городской мостовой, висящими на кустарных грубых пиках, сломанные, перекрученные, превращаемые в абсолютное ничто непреодолимой волной мышц, костей и клыков наступающих. Тем, кто успел осознать ситуацию, повезло меньше. Городской пекарь почти добежал до ворот, таща свою десятилетнюю дочку на руках, оставалось каких-то десять метров. Раздался удар и короткий детский вскрик. Через мгновение, обглоданные остатки их трупов смешивались с почвой и втаптывались в грязь волосатыми когтистыми лапами. С внутренних стен зазвучал рог, подающий сигнал отступления. Солдаты, побросав свои посты, бежали к спасительным железным воротам. С начала атаки прошло шесть минут. Бой за внешнее кольцо был проигран, даже не успев начаться.

– Капитан.

Бранка дернулась и вернулась в реальность. Все это время, она не переставала больно щипать себя за руку, в надежде, что все увиденное, просто ужасный сон.

– Ты все поняла, капитан?

– Что это за твари, Имраил всемогущий, – дрожащим голосом спросила Бранка.

Огда взял девушку за плечи и сильно тряхнул.

– Приказ понят, капитан? – спокойно спросил Огда, глядя в глаза Бранке.

– Доставить письма по поселениям до левого рукава Понки, мне самой отправиться с письмом в летнюю ставку, – севшим голосом произнесла Бранка.

– Чудно.

– Что… здесь происходит, командир?

– Тебе нужно знать всего две вещи, капитан. Первое: скорее всего, мы все обречены. Купол Ширмы пропал, как и сама шаман. А к вторжению такого противника мы готовы не были, поэтому падение заставы вопрос времени. Все, кто есть в этой крепости умрут незавидной смертью, – спокойно объяснил ей алебардист. – Второе: если ты не доставишь эти письма с приказом об эвакуации, умрет еще больше людей. Простое уравнение, верно?

Бранка неуверенно кивнула.

– Застава уже окружена, но западные ворота враг игнорирует. Дэвы идут мимо, видимо, рассчитывая, что захватят нашу крепость по ходу дела. Я им этого не позволю. Сейчас мои сотники собирают все имеющиеся войска во внутреннем крепостном бастионе и дадут этим тварям бой. Им придется разомкнуть оцепление, чтобы всеми силами ударить по восточным воротам внутреннего кольца. Ворота, они, разумеется, прорвут. Но к этому времени мы проредим их ряды и путь через западные ворота будет скорее всего свободен. Именно через них ты и твои люди проедете вперед, чтобы доставить письма. Пока понятно?

Еще один молчаливый кивок.

– Доедут не все, капитан, думаю, ты это понимаешь. Но конкретно ты доехать обязана любой ценой. Мы не можем потерять летнюю ставку – твердо сообщил Огда.

– Доехать любой ценой, поняла командир, – сдавленно произнесла капитан гонцов.

– Отлично, тогда собирай людей и жди сигнала у западных ворот. Я думаю, мы продержимся минут тридцать, используй это время с умом.

– Для чего?

– Для молитвы, Бранка. Уверен, сейчас самое время для молитвы.

9.

Наварона вытерла губы и с сожалением посмотрела на свой кожаный доспех. Точечная зачистка периметра отняла достаточно времени и сил, что не могло не сказаться на внешнем виде ее экипировки. Разорванный во многих местах, покрытый засохшей кровью вываренный ламелляр, выглядел жалко и совершенно не соответствовал новому мироощущению. Недолго думая, она сорвала с себя изношенный доспех, полностью открыв миру свои прелести. Обнаженная девушка прошлась босиком по изувеченным трупам солдат, с наслаждением подставив лицо холодному утреннему бризу, который, казалось, совсем не морозил ее бархатную кожу. Нава подошла к последнему большому кристаллу, впаянному в трехметровый железный стержень, наподобие факела. Она нежно обняла его и сдавила, чувствуя, как заключенная в кристалле магия вибрирует по всему ее телу. Кристалл рассыпался, от чудовищного давления, распавшись на сотни ярких осколков. Солнце уже робко выглядывало из-за горизонта, заставляя ее щуриться и неприятно поеживаться от прикосновения первых лучей. Нужно было управиться до обеда. Перспектива бегать под палящим солнцем совершенно не прельщала Наву, с учетом особенностей ее нового состояния. Десятник, бодро насвистывая, пробежалась по все еще утопленным в сумраке крепостным улочкам. Лежащий на земле пьяный солдат заметил ее и с хрипом вытаращил глаза.

– Богиня, – пробормотал он.

Нава весело подмигнула ему и встала прямо перед ним, заставив его глаза жадно бегать по каждому сантиметру своего обнаженного тела.

– Сладость моя, не подскажешь где тут могущественный колдун, которого вы зовете шаман, – вкрадчиво спросила Наварона, соблазнительно покачивая бедрами.

Пьяница ткнул дрожащим пальцем в сторону разрушенного Зала Стихий, не в силах оторвать глаз от незнакомки.

– Ты ж мой герой, – проворковала Нава и мощным ударом ноги размозжила солдату голову.

Кирпичная стена треснула и окрасилась багровым пятном крови, кусочки черепа и мозгов разлетелись, приклеившись к ней причудливым узором. Наварона на секунду задержалась, чтобы в художественном трепете оценить свое творение и магическим образом растворилась в воздухе.

Материализовалась девушка уже у входа в Зал Стихий. Пара крепостных стражников у каменной арки, вздохнули от неожиданности, но сразу же были умерщвлены двумя хлесткими ударами ладоней в область шеи. Звякнули об пол упавшие головы в шлемах, следом грузно рухнули и тела. О скрытности уже можно было не беспокоиться. Наварона облизала окровавленные пальцы и вошла в Зал. Там, посреди разрушенного просторного холла стояла Ширма, расчищающая завалы. Она ловко манипулировала камнями, висящими в воздухе в полупрозрачных сферах и осторожно укладывала их в стороны. Наварона нарочито громко прошлепала в центр зала и даже откашлялась. Шаман не потрудилась обернуться, чтобы посмотреть на нее, продолжая разгребать камни.

– Старость, это так ужасно, – прокомментировала Наварона, – ты видать совсем оглохла с годами, старуха.

– Просто не люблю бессмысленный треп, – спокойно ответила Ширма.

– Что, совсем не интересно, кто я? Как прошла твой хваленый барьер? Нет?

Ширма молчала, сосредоточенно собирая паззл из камней. Наварона вздохнула и медленным шагом направилась к старушке, потирая ладонь.

– Надо признать, я ожидала отличного боя, шаман. Такой впечатляющий купол отгрохала и даже не сопротивляешься. Честно, я разочарована.

Наварона прошла про мелким осколкам стекла, с садистским удовольствием, чувствуя, как они вонзаются в пятки, пуская кровь. Из-за обилия грязи, пыли и кусков разбитого витража, она не сразу заметила, что необычные узоры на полу легонько мерцали и буквально сочились невероятным количеством магии.

– Ах ты старая, хитрая, сморщенная сука, –