И весь мой страх, ужас и опасения куда-то исчезли, сменившись раздражением и злостью.

Ну что за человек, а?! Даже прийти и нормально попытаться… кхм, вообще ничего нормально сделать не может. Вот только понадеялась на его безжалостность и неумолимость, только порадовалась подвернувшемуся шансу на спасение, как на тебе – не пришёл. Взял и не пришёл!

В ожидании я провела большую часть ночи. Сначала ходила, потом угрюмо сидела в кресле. Зажигать свет меня не научили, свечей и спичек не наблюдалось, выключателей и подавно. Выглянула за дверь – там свет горел, освещая широкую винтовую лестницу вниз, но никого не было, и тишина такая, что жутко стало. Выходить из комнаты я просто побоялась – точно же потеряюсь, а обратно как? Опять в тюрьме ночевать?

Так что я сидела и в темноте, и в тишине, боязливо прижав колени к груди.

Сидела, сидела… и уснула. Удивительно, как со всеми этими потрясениями раньше не вырубилась. Ну и ещё немного обидно было, что за весь день меня покормили только утром, а потом предпочли делать вид, что Аллисан Шерман в еде не нуждается.

Или это Агвид так мстит? Построил неприступный замок, закрыл меня внутри в одиночестве и решил подождать, пока с голоду издохну? Интересный подход. Правда, не совсем понимаю, за что он мне мстил и почему так жестоко, но… ладно.

Сон был некрепким, тревожным, ещё и сидела неудобно, что тоже не позволяло уснуть окончательно. Я то всплывала, то уходила глубже.

И когда в комнате раздались тихие шаги, услышала их мгновенно.

– Спи-спи, – ласковый, успокаивающий шепот.

И меня подхватили, взяли бережно, но крепко, прижали к ровно вздымающейся груди и понесли в спальню.

– Брачная ночь? – пробормотала заплетающимся после сна языком.

И получила в ответ тихий, но искренний смех.

– Брачное утро, – исправил король, укладывая супругу в постель, – это не по правилам, а я на нарушение традиций не подписывался, уж извини.

И, укрыв меня одеялом, Агвид пошёл прочь.

Меня упрямо утягивало обратно в сон, благо теперь и удобно было, и тепло, но я вот что не поняла:

– То есть ничего не будет?

– Чего ничего? – взялся откровенно посмеиваться маг откуда-то от двери.

– Эм-м, – и глаза всё же открыла. Лёжа на боку, через всю комнату посмотрела на мужа, привалившегося плечом к дверному косяку и насмешливо глядящего на меня. – Всего…

Да, на объяснения сегодня кто-то был молодцом.

Агвид, в чёрном костюме из брюк и камзола, в сапогах по колено, с мечом, висящим в ножнах на поясе больше для демонстрации, нежели для того, чтобы им действительно пользоваться, иронично вздёрнул тёмную бровь.

Удивительное дело, но когда он был вот таким, устало-смеющимся, когда так криво и игриво улыбался, его не портил даже алый шрам через все лицо. И словно уходил ненадолго вызываемый им страх.

Не было мне страшно. Было… любопытно. Что он за человек? Чем занимается в свободное время? Какие цели преследует и чего хочет от жизни? Что происходит у него в голове, когда он вот так, с нежностью, затаённым восторгом и глубокой болью смотрит в моё лицо?

И почему медленно вянет улыбка, гаснут глаза, а на лицо ложится тень сожаления и вины?

– Что происходит, Агвид? – спросила негромко, но ровно, спокойно.

Слабая безрадостная улыбка на уставшем мужском лице.

– Всё плохо, Алиса.

Появилось ощущение, что после этих слов король развернётся и уйдёт, но он остался. И не шевельнулся.

Печальный, но упрямый взгляд скользнул по моему лицу, укрытому одеялом телу… потемнел и мгновенно вернулся на глаза.

– Расскажешь? – особо и не надеялась.

Но мужчина удивил и тут.

Перевёл взгляд на окно, вгляделся в прорезаемую светом огней ночную мглу города, о чём-то сильно задумался. Скривился, но всё же сказал:

– Покажу. Утром. А сейчас спи.

Мне хотелось не спать, а чтобы он попытался исполнить супружеский долг и Герес забрал меня из этого кошмара.

Останавливало два момента.

Первый: если я сейчас попрошу о супружеском долге, Агвид точно о чём-то догадается. Не идиот же последний.

И второй: где гарантии, что с Гересом и Альмодом мне будет в разы лучше и безопаснее? Агвид хоть из последних сил, но сдерживался. А если у его брата тоже какая-то нездоровая тяга к Аллисан? А если он мигом догадается о том, что я – не она? Что сделает якобы мёртвый наследник короны, наделённый такой магической силой, что его все вокруг опасаются, а королева и в столицу не пускала?

– Хорошо, – прошептала едва слышно.

Агвид вновь слабо улыбнулся, развернулся и беззвучно ушёл, подтвердив то, о чём я только что подумала.

Ему было тяжело, физически невыносимо находиться в моём обществе, что говорило об очевидном: он Аллисан не любил, раз испытывал такое желание по отношению ко мне. Да, мы были копиями, но на этом всё. Я являлась совершенно другим человеком, о чём король прекрасно знал. И раз его тянуло не к самой Али, а лишь к оболочке…

То я подумаю об этом утром. Обо всём этом.

Кто бы знал, как я радовалась завтраку. Голодной была до ужаса, уплетала всё, что в руки попадалось: кашу с орехами, бутерброд со странным бледно-розовым маслом и мясным привкусом, две запечённые корзиночки с грибами и сыром, блинчики с вкусными, но не поддающимися опознанию ягодами, запивая всё это великолепие зелёным чаем и едва ли не постанывая от удовольствия.

Когда к сидящей в спальне в одном халатике поверх нижнего платья мне вышел Агвид, выяснилось, что завтрак накрывали на двоих… Мне стало стыдно до алых щёк, ушей и шеи, но супруг лишь посмеялся беззлобно и велел принести ещё блюд для «вашей голодной королевы и её короля, если последний успеет уворовать хоть кусочек».

Слуги покорно принесли всё ещё раз, но я на вкусности и не взглянула, демонстративно рассматривая пейзаж за окном.

Всё ещё смеющийся Агвид устроился за столом напротив меня, взялся за кашу и насмешливо спросил:

– Знаешь, о чём говорит хороший аппетит у женщины?

Не знала и знать не хотела, но меня любезно проинформировали:

– О её страстной и ненасытной натуре.

И, хулигански подмигнув, король как ни в чём не бывало приступил к завтраку. Я сидела напротив вся красная, и очень хотелось сделать замечание на тему того, что меня вчера просто банально не кормили, но… было такое обоснованное предчувствие, что в этом случае кто-то пострадает. Кто-то из прислуги и поваров, потому что винить самого себя за забывчивость Агвид вряд ли станет.

К счастью, очень скоро всё прекратилось.