– Что ты! И в мыслях не было, – заверил Чарли.

– А теперь, впервые на лондонском ринге, – на весь перекресток затянул зазывала поверх голов, – прямиком из Франции, парижский хулиган, борец высочайшего опыта вызвавшийся представлять имя не менее известного Чарли Бродячие Штаны! Встречайте: Вычура Джон!

Десять Кулаков, расслабившийся и решивший, что еще не меньше часа будет наблюдать за драками знакомых по улицам друзей и врагов, заслышав объявление, тут же с удивлением оглянулся на Чарли.

– Вычура Джон? – тупо пробормотал Жан-Антуан, не в силах осознать, что прозвучало его прозвище, придуманное Лихими Малыми. – Мсье Чарли, что это?..

Но вдруг юноша прервался на полуслове, когда смысл прозвучавшего объявления дошел до его сознания, целую минуту упорно отказывавшегося принимать ужасающую действительность.

Разбойник, не делая резких движений, медленно развернулся к Жану-Антуану, а тот осознал, что договориться с Чарли у него не получится, потому что разбойник уже заключил какую-то дикую сделку, частью которой немыслимым образом являлось, по всей видимости, участие самого Жана-Антуана в бою от имени Чарли.

Неожиданно юноша кинулся в просвет между людьми, а Чарли набросился сзади и принялся оттаскивать Жана-Антуана назад за фалды его сюртука, к бревенчатому забору под хохот окружающей бедноты. Юноша упирался ногами, тянулся вперед, пихался локтями, но разбойник совладал с лихорадочным сопротивлением француза, подтащил к забору, подсадил его и предпринял серию попыток перебросить посыпающего проклятьями и брыкающегося Жана-Антуана в четырехугольник ринга.

Десять Кулаков с прежним невозмутимым видом наблюдал теперь, как Вычура Джон хватается пальцами за меховой воротник пальто разбойника, дергает ногами, теряет равновесие, зависнув над забором, и вместо того чтобы перевалиться через забор, ослепленный страхом силится влезть Чарли на плечи или на шляпу, лишь бы быть подальше от места побоищ.

В конце концов, разбойник просто отпихнул Жана-Антуана от себя. Мелькнуло набрякшее небо, и юноша свалился спиной в ледяную грязь, облепившую все его тело от затылка до ног.

– Ну? Кто хочет с ним биться? – осведомился энергичный голос откуда-то сверху.

Снова раздался хохот глазеющих со всех сторон зрителей.

– Мой паренек его побьет! – выкрикнул в ответ насмешливый скрипучий голос. – Эй, Бродячие Штаны! Где ты там? Раз уж ты побоялся бороться сам, смотри, как это делается.

Жан-Антуан перекатился в разъезжающейся под ним слякотной жиже, поднял глаза и увидел надвигающуюся на фоне серых туч темную громаду – выходящего к нему бойца Эдди Шрама. Юноша мигом засуетился, пытаясь подняться на онемевших от холода руках, а когда встал на ноги, занес измазанные грязью кулаки перед собой, во все глаза уставившись на приближающегося человека.

Кривая ухмылка растянулась на такой же кривой челюсти его соперника. Боксер Эдди Шрама был на голову выше юноши, его кулаки в несколько раз толще кулаков Жана-Антуана, а натренированный широкий торс угрожающе покачивался из стороны в сторону, когда тот делал шаги.

Решив не быть сегодня оптимистом, Жан-Антуан постоял так несколько секунд и бросился наутек. Но как только он добежал до ограждения, которое с этой стороны, оказывается, было на пару футов выше, его сразу начали грубо отталкивать руки мужчин и женщин, а когда он попытался отбежать от них, они наоборот стали хватать его и больно щипаться.

Вырвавшись из лап этих дикарей, как обозначил их для себя Жан-Антуан, он поискал глазами своего противника, и обнаружил, что боксер Эдди Шрама стремительно надвигается на него уже с занесенным кулаком. Самый болезненный в жизни француза удар обрушился тяжелой встряской и отпечатался разошедшимся кровоподтеком на его щеке. После чего последовал удар-открытие – еще более болезненный удар по надтреснувшим ребрам юноши.

Снова повалившись на спину, Жан-Антуан обессилено раскинул руки и теперь безнадежно искал глазами пути спасения.

Десять Кулаков, облокотившись на забор, наблюдал за происходящим критичным взглядом человека, не раз побывавшего на месте борца Эдди Шрама, и порой сухо кивал сам себе, ничуть не удивляясь, когда Жан-Антуан получал очередной удар.

– Долго он не протянет, – безучастно озвучил свои мысли Десять Кулаков.

– Кто? – рассеянно обтирая рукавом тулью снятой шляпы, осведомился Чарли, потом бросил взгляд на пробегающего мимо Жана-Антуана и разъяренно топающего следом борца. – А, отлично! Пора бы уже с этим заканчивать. В конце концов, я пришел сюда по делу, а не для развлечения.

Разбойник громко свистнул, так, что оглянулись все, включая борца Эдди Шрама и Жана-Антуана поднявшего голову с земли.

– В нос Вычуре бей! Это его слабое место, – уверенно сообщил Чарли, водружая шляпу на привычное место.

Боксер с агрессивным оскалом повернулся к начавшему отползать французу.

– Сейчас Джон вырубится, – Чарли повернулся к Десяти Кулакам и заговорил деловым тоном, – окуни его лицом в сугроб, чтобы пришел в чувство. Не тащить же его всю дорогу на себе, правильно? А я уже пойду к Эдди, у нас с ним важный разговор.

– Может, лучше я с тобой пойду? – предложил Десять Кулаков. – У Эдди там своих бандитов полно.

– Горстка прихлебал, а не бандитов. Ты что думаешь, Чарли Бродячие Штаны не справится с таким пустяком? – саркастически усмехнулся разбойник.

Десять Кулаков открыл было рот, чтобы что-то ответить, как вдруг с ринга раздался грохот и толпа разом ухнула. Десять Кулаков поспешно обернулся с толикой волнения за Жана-Антуана.

– Надеюсь, Джона не убили? Неохота копать мерзлую землю, – возвращаясь к забору, ворчал Чарли. – Что за черт! ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ! ПЕРЕСТАНЬ!

Из всех маловероятных вещей, что могли случиться в тот день, на глазах у жаждущей драк лондонской публики произошла самая маловероятная из них. Настолько неожиданная, что вселяла даже какой-то противоестественный завораживающий ужас в видевших все происходящее зрителей.

Воспользовавшись минутным промедлением боксера, когда тот оглянулся на свист Чарли, Жан-Антуан поступил в рамках того, на что у него хватало сил и решительности. Он нашел камень и плотно сжал его в руке. И когда, выждав пока поднимется едва держащийся на ногах француз, боксер Эдди Шрама замахнулся для очередного удара, Жан-Антуан с размаху саданул ему камнем под челюсть. Тот поскользнулся и полетел спиной назад.

Грохот, послышавшийся следом, был смешением треска ломающихся досок забора под тяжестью упавшего на них боксера и звуком осыпающейся на его голову грязи вместе с повалившейся сверху кучкой зрителей.

Жан-Антуан выронил камень и согнулся от боли, разлившейся в костяшках пальцев, сжимавших камень.

– Скорее беги туда, он все испортит, – огорошенный затарахтел Чарли, толкая Десять Кулаков в плечо.

– Да все нормально уже, парень живой вон, – чуть радостно ответил Десять Кулаков, глядя на Жана-Антуана.