Мадам не ожидала такого вопроса, но быстро поняла, на что смотрит полицейский.

– Да, мои девочки, смысл моей жизни… Ради них живу и тружусь не покладая рук…

– Делаете взносы в кассу взаимопомощи невест мадам Капустиной…

Вопрос был задан как утверждение. Вейриоль старательно улыбнулась.

– Все-то полиции известно… Вы правы, мне надо думать о будущем моих девочек, кроме меня, им некому помочь… Вот коплю на приданое…

– Госпожа Капустина сама предложила?

– О, это было давно, почти сразу после их рождения, уже не помню… А почему вас это интересует?

– В котором часу госпожа Капустина заходила к вам?

Вейриоль совсем не нравилось, как смеет разговаривать с ней этот господин. Но надо терпеть. Она глянула на часики, висевшие на золотой цепочке.

– Где-то до полудня…

– До того, как в салон пришла мадемуазель Юстова?

– Кажется… Нет… Да, вспомнила, Тая уже зашла в примерочную…

– Зачем заходила Капустина?

– Спросить о платье своей невесты…

– Кого именно?

Разговор все больше походил на допрос. Вейриоль решила, что с нее достаточно, и перестала улыбаться.

– Господин Пушкин, вы не находите, что ваши вопросы довольно странны для такого места, как модный салон…

– Желаете получить их в сыскной полиции? – последовал ответ.

Не хватало только оказаться в сыске. Что подумают клиентки? Вейриоль смирилась с неизбежным.

– О, я ничего дурного не имела в виду… Конечно, отвечу на любой ваш вопрос…

– Отвечайте, – сказал Пушкин не слишком вежливо, зато по существу.

– Ах да… Фекла Маркеловна пришла, чтобы справиться о платье Астры Бабановой…

– Зачем?

– Но ведь она ее сваха, это так объяснимо… Фекла Маркеловна знает свое дело, хочет, чтобы в этой свадьбе все было идеально…

– У мадемуазель Бабановой была намечена примерка. Капустина ждала ее?

Вейриоль немного растерялась. Покрутив цепочку с часиками, она посмотрела на циферблат.

– Нет… Это ни при чем… Она сама хотела убедиться…

– Убедилась?

– Да, разглядывала на столе портнихи… Осталась довольна нашей работой…

– Что после?

Мадам не скрывала удивления:

– Что могло быть? Фекла Маркеловна попрощалась и уехала…

– Ожидаете ее сегодня?

– Наверняка нет… Что ей сегодня делать…

– Вы кого-то ждете?

Вейриоль сообразила, что слишком часто поглядывает на часы, и оставила цепочку. Неловкость постаралась скрасить улыбкой.

– Я всегда жду клиенток… День весь расписан…

– Когда примерка у мадемуазель Бабановой?

Простой вопрос вызвал замешательство. Вейриоль взяла с конторки счет и положила на место.

– Кажется, завтра…

– Астра Федоровна сейчас находится в примерочной?

– Нет, ее там нет.

– Неужели? А кто там?

– Там… Моя клиентка…

– Молодая девушка примеряет платье невесты?

Мадам уже не владела эмоциями, повернув голову, она стала разглядывать окно.

– Из-за двери услышали странные звуки? – спросил Пушкин.

– Я не уверена, – не слишком охотно ответила Вейриоль. – Мадемуазель Бутович немного задерживается… Если бы не вчерашняя история, я бы…

Пушкин не дослушал. Подбежав к двери примерочной, дернул за ручку. Замок был закрыт. Не стесняясь, Пушкин принялся лупить кулаком, крича: «Откройте, полиция!» Дверь ходила ходуном, но не открывалась. Не замечая испуганных дам, Пушкин метнулся к искусственному камину, украшавшему салон, схватил кочергу и вернулся к двери. Одного жима хватило, чтобы новый замок вылетел с щепками. Пушкин распахнул створку.

На ковре корчилась барышня в белом платье. Изо рта вытекала серая жидкость, подбородок лежал в луже. Глаза остекленели, но руки ее еще вздрагивали. Жизнь ее висела на паутинке.

– Доктора! Мигом! – рявкнул Пушкин так, что дама выронила чашку.

Вейриоль не могла шелохнуться, но ее портниха оказалась куда проворней. Бросив подол клиентки, выбежала на улицу.

– Коньяка! Вино! Крепкий чай! – еще страшнее крикнул Пушкин.

Мадам пришла в себя и побежала к буфету.

Пушкин должен был выбрать: броситься в сад и дальше в переулок, чтобы попытаться догнать убийцу, или сделать все возможное, чтобы спасти умирающую? На выбор оставалось не больше секунды. Он выхватил из кармана полицейский свисток и дунул со всей мочи, дав двойной сигнал тревоги. Сам же бросился к телу, приподнял за живот и стал сильно давить, вызывая рвоту. Пушкин не думал, поможет ли это. Давил чуть ниже солнечного сплетения. Девушка болталась у него в руках тряпичной куклой, вздрагивала от каждого нажима, но исторгала пузыри.

В примерочную вбежал городовой. Пушкин крикнул, чтобы мчался в Арбатский полицейский дом за доктором Преображенским, денег не жалеть, он заплатит. Городовой козырнул и исчез.

Появилась испуганная Вейриоль с коньяком. Схватив бутылку за горлышко, Пушкин придержал рукой голову девушки и стал осторожно вливать ей в рот жидкость. Коньяк выливался тонкой струйкой с уголка рта.

– Пей, пей, пей же… – умолял он.

Барышня вздрагивала, смотрела пустыми глазами и вдруг захрипела.

* * *

На Агату напал лютый враг. Переживания утра отняли столько сил, что ей жутко захотелось есть. Голод вцепился бешеной собакой. Она приказала извозчику ехать в «Славянский базар», где как раз в разгаре поздний завтрак. Войдя в зал и по привычке оглядевшись, Агата заметила за дальним столиком парочку юных созданий. Юноша, похожий на амурчика-переростка, поглощал бокал морса, его товарищ грустно ковырял вилкой в холодной говядине. Забыв про голод, Агата вспомнила слово, данное Эфенбаху. Отказавшись от услуг знакомого официанта, она направилась к столику. При появлении дамы юноши воспитанно встали. Правда, амурчик опрокинул стул.

– Господин Ванзаров, вы позволите? – ласково спросила Агата.

– Извольте… Если желаете, – ответили ей.

Агата села напротив. Садясь на подставленный официантом стул, амурчик смахнул со стола вилку. Последние сомнения исчезли.

– Вероятно, вы племянник господина Эфенбаха?

– Вот он я! – согласился Зефирчик. – Приятно познакомиться…

– Не могу сказать того же, – ответила Агата. – Не стану отнимать ваше бесценное время, господа. А вас, господин Ванзаров, прошу перестать дуться… Полезный урок вам дала в прошлый раз, теперь был второй.