– Брайди, я… – начал он и запнулся, опустив голову.

Она не могла поверить своим глазам. Он здесь, как с неба свалился, после всего, что натворил. Она снова ощутила его удар на ребрах, вспомнила радость в его глазах и слезы Грейси, про которые рассказывала мать, и как бледен был дядя Джек, когда он вернулся. И это выражение боли и безнадежности, которое с тех пор так часто она видела на их лицах.

А теперь, пожалуйста, он здесь, в такой день, чтобы доставить еще больше горя. Никому сейчас не нужны лишние ссоры. Она подошла к нему вплотную, так, что ощущала на лбу его дыхание.

– Уходи. Ты, как фальшивая монета, все время появляешься и приносишь беду. Но только не сегодня. Оставь нас в покое и никогда больше не причиняй страданий моей семье. Они – моя семья, Тим, а не твоя, как ты сам заявил своему отцу. Как ты мог? Ты разбил им сердце.

Он сжал губы и хотел что-то сказать, но она яростно тряхнула головой.

– Не смей больше близко подходить к нам, особенно в такой момент, как сейчас. Скакун умер, и я не хочу, чтобы ты в довершение всего стал изливать на нас свой яд. Мой отец страдает, и ему нужны его марра, а не ты.

Она резко повернулась и побежала обратно.

Джеймс ждал ее у ворот.

– Где тебя носило?

– Гуляла и ждала.

Оба смотрели на происходящее вдалеке на поле. Джеймс сказал:

– Скоро все будет кончено.

– Не могу поверить, что это произошло. Как странно. Все меняется. Да, я постоянно об этом думаю, но посмотри вокруг, и сегодняшний день – тому подтверждение.

Джеймс смотрел, как голуби взлетают из леса ввысь. И она тоже смотрела на них. Мог бы смотреть и Тим.

– Что-то, должно быть, спугнуло их, – сказал он.

Слева, на поле, там, где была посеяна пшеница, уже начали появляться зеленые ростки. В самом дальнем конце марра копали яму, а женщины смотрели. Джеймс сказал:

– Раз уж мы заговорили о меняющемся мире. Я точно еду в Испанию, Брайди. Не сейчас, потому что я не могу подвести твоего отца теперь, когда это произошло. Я дождусь конца лета, августа. Но я должен туда уехать. Не только итальянцы помогают Франко свалить республиканцев, но и приятели Тима тоже там будут. Я должен что-то сделать, чтобы остановить их. Я решил.

Два дня спустя Брайди отводила Терри обратно в конюшни после занятий. Ее сопровождала свита: сзади ехал в коляске Дэвид, а рядом с ним постукивал белой палочкой Дэниел Форсайт. Дэвид со смехом сказал:

– У нас слепой ведет безногого, а не слепой слепого.

Дэниел буркнул:

– Я тебе шины спущу, если будешь продолжать в том же духе.

Она передала Терри Клайву и спросила, обернувшись через плечо:

– Ну и как надувные шины?

– Отлично. При условии, что я не наеду на что-нибудь острое, а я бы мог предположить, что вот этот молодой человек был бы способен это устроить, если бы видел, куда втыкать гвозди.

Брайди улыбнулась и вытерла руки о бриджи. Во двор зашел Молодой Стэн.

– Как получилось, Брайди? – спросил он.

Из конюшни донеслось ржание Терри. Дэйв рассмеялся.

– Ну вот. Наш Терри услышал голос хозяина.

Брайди принужденно засмеялась, хотя ей совсем не было смешно. Да, Терри предпочитал Молодого Стэна, как Скакун предпочитал ее, Брайди. Никому она по-настоящему не нужна, вот и Джеймс скоро покинет ее. Она кивнула обоим.

– Дэйв, так ты останешься здесь и будешь подбадривать тех, кому нужна помощь?

Дэйв поднял на нее глаза.

– Конечно. У нас остались две обученные лошади, и нам понадобятся несколько нестарых кляч для начинающих из Центра.

Брайди повернулась и зашагала на пастбище сразу в тот его край, где виднелась пожелтевшая дернина. Вырастет там снова зеленая трава? Молодой Стэн сказал, что да. Она долго смотрела вниз.

– Скакун, что мне делать? – она тихонько засмеялась. – Ну, если бы ты мне ответил, это стало бы событием века. Так что, дружок, придется мне самой решать. Я бы хотела поехать с Джеймсом, но как? Он отошлет меня обратно, это ясно. – Брайди опустилась на корточки и похлопала ладонью по земле. – Увидимся завтра, старичок.

Она направилась к Холлу, но в последний момент свернула к старому кедру. Отсюда все всегда кажется лучше. Она постояла под ветвями гиганта, глядя наверх. Сквозь хвою проглядывало небо, и она почувствовала, как напряжение покидает ее. Что такое есть в деревьях, что они так действуют на людей? Отец по возвращении посадил их огромное множество, и этот новый сад был намного больше, чем тот, что уже сто лет как существовал на западной стороне поместья. Хотя, как говорила мама, утверждать, что он посадил все эти деревья, – это чересчур громко сказано. На лопату налегал Старый Стэн, а отец помогал ставить молодые деревья в ямы и устанавливал колышки. Старый Стэн? А теперь здесь Молодой Стэн. Среднего Стэна забудем, он мертв, убит на войне, но впереди ожидаются другие сражения. Неужели эти бандиты никогда не уймутся? Неужели останавливать их всегда приходится другим? И это никогда не закончится? Бог ты мой, ведь двадцати лет не прошло с последней войны. В ветвях над ее головой послышался шорох, и из глубин кедра взметнулся голубь и, хлопая крыльями, полетел через лужайку ко рву.

– Если бы дядя Чарли увидел тебя, дружок, на обед у нас снова был бы испечен пирог с голубятиной. Слишком много вас развелось, и все вы охотитесь за семенами и молодыми ростками. Объедимся вами, – пробормотала она.

Брайди опустилась на землю и села, облокотившись спиной на дерево, лицом к Холлу. Под землей, там, где она сидела, корни кедра разбегались во все стороны и уходили глубоко. В чем секрет волшебства у деревьев? Думали ли люди об этих мощных корнях, благодаря которым кедр прочно стоял, не страшась никаких бед, что обрушивала на него стихия? Если только его не взорвут, как это произошло с прежним кедром. Детям не говорили, кто это сделал, но Брайди была уверена, что она знает. Знакомое напряжение снова сковало ей плечи. Она не сомневалась, что все это устроили Милли и этот военнопленный, Хейне, перед тем как смыться. А теперь эти оба разрушили дружбу их троих – Джеймса, Тима и ее самой. Плюс к тому Джеймс уходит воевать, а она, Брайди Брамптон, только болтает языком и занимается всякими пустяками вроде выпечки кексов.

Со стороны арки, ведущей в конюшенный двор, послышался голос матери:

– Брайди, ты нам нужна.

По главной дороге, ведущей к дому, постояльцы отеля прогуливали пуделей: хрусть-хрусть, тяф-тяф. Интересно, что Ягодка и Изюм думают об этих нарядных обожаемых существах с помпонами на хвостиках? Они гавкают по-французски? Неужели Париж полностью набит этими собачонками? Брайди представилось, как таксы глазеют на опоры Эйфелевой башни и размышляют, получится ли поднять ножку, и тут сталкиваются с целым комом пуделей. Она расхохоталась, поднялась с земли, отряхнула юбку и направилась на кухню.