– А что со Зверем? – спросил Тошик. Он по-прежнему чувствовал слабый запах палёной шерсти и подозревал, что будет чувствовать его ещё ой как долго.

Мама, разливающая кипяток по кружкам, продолжала улыбаться.

– Вижу, с вопросами вы не терпите. Понимаю. Ну что ж, давайте решим всё раз и навсегда и нормально попьём чаю, идёт?

– Ты теперь останешься здесь? – выпалила Вика.

Тошик тоже хотел задать этот вопрос (самый главный, пожалуй), но не успел.

Мама посмотрела на Ленку, а та, подумав секунду, пожала плечами:

– Ну как я могу тебя разлучить с детьми? Дело сделано, опасности больше нет. Возвращайтесь домой, книжки писать да в футбол гонять.

– Без тебя футбол уже не тот, – буркнул Вовка Зацепин. – Кого на ворота ставить? Тощего этого из второго подъезда?..

– Разрешаешь? – серьёзно спросила мама у Ленки. – Послушай, я понимаю, насколько виновата. Сбежала, оставила дочь вместо себя… С ума сошла как будто. Всё забыла подчистую. Как здесь, что здесь. На уровне ощущений, понимаешь? Я и книги писала только для того, чтобы напомнить самой себе, что есть другое место, где живёт моя дочь. Пыталась сохранить в душе…

Ленка махнула рукой:

– Ой, не надо соплей. Мне неплохо жилось тут, честное слово. Работа интересная, место красивое. Жарко только, но к этому привыкаешь. Да, Пашка?

– Непременно, – отозвался Пашка, который был увлечён распаковкой сладостей. – Всех зову в гости, заглядывайте обязательно, по поводу и без.

– Нет уж, давайте вы к нам, – брякнул Шмыга. – У меня тоже есть вопрос. Когда домой отправимся? Если всё хорошо закончилось, то что нам ещё тут делать?

– Позавтракаем, и сразу в путь, – сказала мама. – На голодный желудок никто не едет.

Тошик принял из рук Пашки засахаренный крендель.

– Получается, приключение закончилось, – сказал он. – Даже немного странно. Как будто я ехал, ехал, ехал долго через тридевять земель, а потом раз – и всё.

– Так и бывает, – ответила мама. – Немного жалко, да? Но это отличный сюжет для моей новой книги. Давайте попробуем написать её вместе.

– Я буду редактор, – сказала Вика и откусила печенье, рассыпав крошки по платью.

– Я буду генератор идей, – заявил Вовка Зацепин.

– А я постараюсь ничего не забыть, – сказал Тошик. Он достал из кармана старенького пластмассового солдатика и поставил на край стола.

Пашка осторожно дотронулся до крохотного оружия в руках солдатика. Спросил:

– Где ты раздобыл такое чудо?

– А ты не помнишь?

Пашка долго рассматривал солдатика, потом покачал головой.

– Нет, извини. Я в детстве любил машинки, а не войнушки.

– Значит, мне придётся придумать историю про другого мальчика, который когда-то тоже жил в Городе Спящих и играл в солдатиков, – сказал Тошик.

И подумал о том, что таких историй полный чердак в гостинице у Ады. И все они непременно грустные.

– Я хочу повидаться с Адой, – сказала Вика, будто прочитала мысли Тошика. – У неё всё в порядке?

– Конечно, повидаемся. Ада готовится к новым посетителям, её гостиница снова принимает гостей со всего света, – ответила мама.

Они завтракали ещё минут двадцать. Время от времени задавали друг другу вопросы, шутили и обсуждали случившееся. Потом закончились сладости, да и чая осталось на дне. Мама встала и, глядя на Ленку, сказала как-то неловко, смущаясь:

– Нам, наверное, пора. Прогуляемся по городу, и домой.

– Я, пожалуй, останусь, – ответила Ленка. – Пока туман не ушёл. Работы непочатый край, голову не подниму.

– Я обязательно вернусь, слышишь? – внезапно сказала мама и обняла Ленку за плечи. – Когда Тошик и Вика вырастут. Когда мне не нужно будет о них заботиться, я вернусь и буду здесь с тобой. Или останусь одна, а ты поедешь, куда захочешь. Договорились? Лен, договорились?

Ленка-пенка, драная коленка – задорная девчонка и отличный вратарь. Она не отвечала. Стояла, опустив взгляд. Казалось, едва сдерживает слёзы.

– Я буду писать письма сестричке, – сказала Вика. – А когда дорасту до собственного телефона, мы с тобой начнём переписываться в чате. Хорошо?

– Хорошо, – едва слышно ответила Ленка. Потом добавила громче: – Идите уже. С вами тошно, аж плакать хочется. Быстрее улепётывайте, дайте работой заняться.

И все, кто был в Омертвевшем доме, покинули его.

1

Когда Тошик проснулся (в половине седьмого утра на улице едва начало светлеть), по квартире уже кто-то ходил.

Сквозь приоткрытую дверь детской аккуратно и будто бы неловко пробирался желтоватый свет из кухни. Пахло только что испеченными булочками. Негромко играла музыка – что-то из маминого любимого.

Тошик сел на кровати, обхватив коленки руками. Несколько секунд осматривал комнату, пытаясь вспомнить её, вернуть старые ощущения, обнаружить детали, которые делали комнату родной. А ведь тут ничего не изменилось за две недели. Книжные полки, два стола, Викины игрушки на подоконнике, вдоль стены, на полу – вообще везде. Белый громоздкий шкаф с зеркалом, одна дверца открыта, а из полок торчат в беспорядке брошенные штаны, рукав рубашки, смятые футболки. Всё, как в обычной детской комнате.

Всё, да не всё. На школьном столе у пенала с ручками и карандашами лежало два зелёных яблока. Надкусанные, с чуть пожелтевшими краями на месте надкуса.

Эти яблоки Ленка протянула каждому в Омертвевшем доме. Они стояли полукругом на крыльце. Жаркий ветер сушил слёзы.

– Кусайте, – сказала Ленка. – И чтобы я вас больше здесь не видела до поры до времени.

И они укусили каждый своё. Тошик, Вика, Шмыга с Вовкой Зацепиным и ещё – мама.

Тошик выбрался из кровати, осторожно вышел в коридор, а затем, шлёпая босыми ногами по ламинату, на кухню.

У плиты хозяйничали мама с Викой. Вернее, мама что-то лепила, а Вика, стоящая на табуретке, пыталась помочь.

– Пальчиками сюда, так, аккуратно, – говорила мама. – Нежнее дави, должен получиться шар… Заходи, дорогой, завтрак уже готов.

Она обернулась, улыбнувшись. Внутри Тошика что-то дёрнулось, он понял, что может сейчас заплакать, что не удержится, но – удержался. Подошёл, обнял маму за пояс и стоял так несколько минут, не в силах оторваться.

– Как же я соскучилась, – сказала мама. – Вы не представляете, каково это – болтаться вне времени и пространства, без сущности, замкнутой в пластмассовом теле.

– Не представляем, – ответила Вика. – Наверное, какой-то кошмар.

2

Осень закрасила небо в чёрное. Непогода разыгралась, холодный ветер чувствовал себя хозяином на улицах и бросался на прохожих: «Кошелёк или жизнь!».