– Извини. Значит, ты никогда не понравишься ни одному мальчику?

– У меня лицо некрасивое.

– Еще и лицо. – Спаситель изобразил огорчение.

Бландина была скуластая, с острым подбородком и острым взглядом.

– Марго красивая, а меня мама как будто от тролля получила.

– Хорошее объяснение.

Может, все же не стоит ему так шутить?

– Ты маленькая колдунья, – снова заговорил он, и голос у него звучал очень ласково. – Когда ты влюбишься, мальчику не устоять перед твоими чарами, ясно?

– А ты? Ты не устоял?

– Без-ус-лов-но!

Теперь качели улетели в другую сторону. Очень трудно соблюдать с Бландиной равновесие.

– Мне бы надо найти мини-спасителя лет двенадцати, – сказала она.

– Их полно. Кое-кого из них зовут Риан. Признаюсь тебе, что я был защитником в футбольной команде моего города и болел за ПСЖ.

– Может, ты был и некрасивым тоже?

– Тощим, как спаржа.

– Черная… спаржа?

В 12 лет Спаситель искренне считал себя белым. Терпение его подходило к концу, и он взглянул на часы.

– И во сколько придет твоя сестра?

– Она не придет.

– Так. И что ты еще придумала?

– Это не я, это она. Но мне ничего нельзя говорить, я обещала хранить секрет.

Бландина выдержала взгляд психолога, но потом опустила голову.

– Если она задумала какую-то глупость, ты должна мне сказать немедленно, – торопил ее Спаситель.

– Это секрет, – тихо повторила Бландина. – Я не хочу быть предательницей, как ее подруга.

– Перрин?

Бландина удивленно уставилась на Спасителя.

– А-а, так ты в курсе?

– Да, Перрин, Самюэль, – подхватил Спаситель. – Это как-то с ними связано?

Бландина была счастлива освободиться от груза тайны и сделала это весьма обстоятельно. Она рассказала, что Марго с какого-то времени заподозрила свою лучшую подругу в предательстве и однажды взяла ее мобильник, заглянула в вотсап и сразу увидела переписку с Самюэлем: они назначили свидание в эту среду в 18 часов.

– И где же сейчас Марго? – забеспокоился Спаситель.

– Она за ними следит.

Спаситель на секунду прикрыл глаза и устало вздохнул:

– А они где?

– Понятия не имею, честное слово. Но, если Марго узнает, что я тебе все рассказала, она мне навсегда перестанет доверять.

На худых острых плечиках Бландины лежало немало тягот.

– Ничего не выходит из этих четырех стен, – напомнил ей Спаситель. – Но ты скажи Марго, что она может позвонить мне когда угодно и я найду для нее время, чтобы возместить пропущенную консультацию.

– Любовь всегда бывает несчастливая? – спросила Бландина, прощаясь со Спасителем. – Или только у нас в семье?

Вопрос Бландины вертелся в голове Спасителя до самого вечера. «Неужели любовные истории всегда кончаются плохо? Или только у меня?»

Задумав большие работы на чердаке в связи с новой будущей семьей, он проверил свой счет в банке. Да-а…

– После ужина я в больницу, – сказал он Лазарю и Габену, покончив с едой.

– Можно я с тобой? – попросился Лазарь.

– Ты же знаешь, что нет.

– Но ведь это я его разбудил!

Спаситель промолчал. Он пропустил начало недели и не осведомлялся о Жово. Как известно, «отсутствие новостей – хорошая новость». Он не сомневался, что Жово жив.

Молодой врач в среду вечером не дежурил. Спаситель встретил в коридоре мадам Рейнольд, медсестру, которая считала себя большим авторитетом в медицине.

– Мы уменьшили месье Жовановику болеутоляющие, – сообщила она, подразумевая под «мы» себя. – Он стал гораздо бодрее.

Спаситель взглянул на нее с подозрением, надеясь, что она не обрекла Жово на страдания по собственному произволу.

Старый легионер лежал все так же на спине с закрытыми глазами. Но кожа уже не была такой серой, и нос был не таким острым: в лице появилось что-то живое.

– Где ты теперь, старый приятель? В гостях у зомби? Или среди ангелов?

И Спаситель стал рассказывать, словно Жово его слушал, о Марго, Луизе, морских свинках, счете в банке, Ж-Ж – обо всем, что не должен был говорить никому. Внезапно синие глаза приоткрылись. По спине Спасителя пробежал холодок: неужели его слушали?

– Ты здесь? – спросил он, стараясь поймать взгляд Жово. – Если ты меня слышишь, можешь опустить веки?

Веки медленно опустились. Но больше они так и не поднялись. Спаситель сначала воспарил, обретя надежду, потом снова ее потерял.

– Жово! Жово! Тебе плохо?

Старик слегка шевельнул губами. Спаситель наклонил голову, приблизил ухо. Жово действительно пытался что-то сказать. Спаситель сначала услышал «дожди», потом понял: нет, это «подожди».

– Тебя что-то ждет? – предположил Спаситель. – Ты чего-то ждешь?

Нет. Ни то ни другое.

– Не утомляйся, – тихо и ласково сказал Спаситель, положив руку на костлявое плечо старика, – тебе лучше. Ты поправишься. Отдыхай. Я приду к тебе завтра, и мы поговорим.

Он сделал шаг к двери, но потом снова подошел к Жово. А что, если завтра не будет?

– Я не понял, что ты хотел мне сказать. Нам нужно подождать? Я должен подождать что-то делать?

Он забеспокоился: не идет ли речь об алмазах? Старик что-то прохрипел, и Спасителю послышалось имя.

– Лазарь? – переспросил он, наклонившись пониже.

Да, так оно и есть.

– Ты хочешь сказать что-то Лазарю?

– Подожди, – прошептал Жово.

Спаситель прождал с четверть часа, но ничего не произошло. Пришла медсестра и очень вежливо попросила его проститься. Часы показывали половину десятого.

– Да, конечно, извините, пожалуйста. Я ухожу. Надеюсь, он не очень мучается.

– Он получает все необходимые лекарства, – сухо уронила мадам Рейнольд.

На улице Мюрлен из-под двери Лазаря пробивался свет.

– Ты еще не спишь? – Спаситель уселся на край кровати и улыбнулся сыну. – Ждешь новостей о старом друге? Ну так вот… Он неплохо себя чувствует. Открывал глаза, даже пытался говорить.

– Опять об ангелах?

Спаситель задумался, он не хотел волновать мальчика, но потом все-таки решился.

– Называл твое имя.

– Моя имя? Думал, что я рядом с ним?

– Нет. Он как будто хотел, чтобы я тебе что-то передал.