Я уже вылезла из джипа и размахивала табличкой раньше, чемпостовой к нам подошел. Он смерил меня глазами, как делают мужчины, — сног до головы. Именно в этом направлении. Любой мужчина, начинающий с ног ипереводящий глаза вверх, почти наверняка теряет шанс произвести на менявпечатление.

Я прочла его имя на бляхе.

— Сотрудник Дженкинс, я Анита Блейк. Лейтенант Сторрждет меня.

— Сторра здесь нет, — сказал он, скрестив руки нагруди.

Смотри ты, он не узнал моего имени. Ничего себезнаменитость. И еще он собирался играть в игру «нечего федералам совать своерыло в мой огород».

Джейсон вылез со своей стороны джипа. Может быть, я ивыглядела несколько непрезентабельно в помятом костюме, но Джейсон совсем невыглядел как федерал или коп. Одет он был в синие джинсы, вылинявшие в столькихстирках, что стали очень удобными, в синюю футболку почти под цвет глаз, всееще скрытых за зеркальными очками, и в белые кроссовки. День оказался темредким теплым осенним днем, которые иногда нас радуют. Слишком теплый длякожаной куртки, и потому Джейсон больше ничего на себя не надел. Белая марля наруках бросалась в глаза.

Он прислонился к капоту, приятно улыбаясь и никак, ничем непохожий на федерального агента.

Глаза Дженкинса глянули на Джейсона и вновь обратились комне.

— Мы федералов не звали.

От стояния на трехдюймовых каблуках посреди слегка наклоннойдороги у меня снова чуть-чуть закружилась голова. Ни терпения, ни сил на спорыу меня не было.

— Сотрудник Дженкинс, я — федеральный маршал. Вамизвестно, что это значит?

— Не-а. — Он произнес это слово очень врастяжку.

— Это значит, что мне не нужно ваше разрешение дляприсутствия на месте преступления. Мне ничье разрешение не нужно. Так что безразницы, есть там лейтенант или нет. Я вам сказала, кто известил меня об этомпреступлении, из вежливости, но если вы не хотите быть вежливым, то и нам необязательно.

Я обернулась к Джейсону. В обычных обстоятельствах я быоставила его в машине, но не была на сто процентов уверена, что смогу пройтиостаток подъема, не хлопнувшись. Я действительно не чувствовала себя достаточнохорошо, чтобы здесь быть. Но была, и теперь мне надо увидеть местопреступления.

Я подозвала Джейсона жестом. Он обошел джип, и улыбка егочуть увяла. Наверное, я выглядела столь же бледно, как и чувствовала себя.

— Пошли.

— Он не федерал, — сказал Дженкинс.

Все, надоел мне этот Дженкинс. Будь мне получше, я бырявкнула на него так, что он бы умолк, побледнел и пропустил нас, но... естьразные способы рявкнуть.

Подождав, пока Джейсон подойдет меня поддержать, я убралаволосы на сторону, показав белую марлю и пластырь на шее. Отодрав пластырь содной стороны, я показала Дженкинсу след укуса. Не аккуратную колотую ранку —Ашера занесло, потому что края раны были рваными.

— Блииин! — выдохнул Дженкинс.

Я позволила Джейсону снова закрыть рану пластырем, а саматем временем объяснила копу:

— У меня выдалась трудная ночь, сотрудник Дженкинс, и уменя есть полномочия присутствовать при любом осмотре места преступления, прикотором я сочту нужным присутствовать.

Пластырь ровно лег на место, и Джейсон стоял очень близко кмоей левой руке, будто знал, насколько я сейчас неустойчива. Дженкинс, кажется,не заметил.

— А тут не нападение вампира, — сказал он.

— Я что, не по-английски говорю, сотрудник Дженкинс? Ячто-нибудь сказала про вампиров?

— Нет, сэр... то есть... нет.

— Тогда будьте добры либо проводить нас к меступреступления, либо отойти, чтобы мы сами нашли дорогу.

Вид вампирского укуса его слегка выбил из колеи, но он всеравно не хотел, чтобы федералы лезли в его расследование. Вероятно, егоначальнику это не понравится — но это не мои проблемы. У меня табличкафедерального маршала и по закону (в теории) — право доступа к меступреступления. На практике же, если местные копы будут ставить мне рогатки, ямало что могу сделать. Могу получить судебное постановление и добиться егоисполнения, но на это уйдет время, а столько времени у меня нет. Дольф и так наменя окрысится. Не стоит заставлять его ждать лишнего.

Наконец Дженкинс шагнул в сторону. Мы с Джейсоном пошливверх по холму. В этот момент моей целью в жизни было не упасть, не сблевать,не потерять сознание, пока Дженкинс все еще раздумывал озадаченно, правильно лион поступил, пропустив нас.

Табличка на веревочке вокруг шеи провела нас мимо почти всехкопов. Те немногие, что задавали вопросы, либо узнавали мое имя, либо работалисо мной раньше. Всегда хорошо, когда тебя знают. Вопросы были по поводуприсутствия Джейсона. Наконец я сообщила, что взяла его в помощники маршала.

Здоровенный тип из полиции штата, который был в ширинубольше любого из нас в длину, сказал так:

— Теперь это называется помощник?

Я повернулась к нему — медленно, поскольку не могла быстро,и сама эта медленность помогла мне выглядеть зловеще. Смотреть зловещимвзглядом на кого-то, кому ты до пояса, не очень легко, но я давно этоотрабатываю.

Наверное, Джейсон испугался того, что я сейчас скажу, потомучто опередил меня:

— Вы мне просто завидуете.

Верзила качнул головой в шляпе с медведем Смоки.

— Насчет женщин — я предпочитаю побольше.

— Забавно, — сказала я. — Именно так твояжена и говорит.

Целую минуту до него доходило, а потом он опустил мясистыеруки и шагнул вперед.

— Да как...

— Рядовой Кеннеди! — послышался голос позадинас. — Вы тут прохлаждаетесь, а там, на шоссе, кто хочет скоростьпревышает?

Я повернулась к подходящему сзади Зебровски. Он был одет каквсегда — чертовски неряшливо, будто спал в своем коричневом костюме, желтойрубашке, у которой загнулся вверх угол воротника, в наполовину развязанномгалстуке, уже чем-то заляпанном, хотя вряд ли Зебровски успел позавтракать. Егожена, Кэти, всегда аккуратна безупречно. Никак не могу понять, каким образомона позволяет ему так выглядеть.

— Я здесь нахожусь в свое личное время,детектив, — ответил рядовой Кеннеди.

— А я здесь веду расследование, рядовой. И не думаю,что вы мне здесь нужны.

— Она говорит, что взяла его в помощники.

— Она федеральный маршал, Кеннеди. У нее есть на этоправо.

Верзила несколько смутился.

— Я ничего плохого не хотел этим сказать, сэр.