Он, конечно, врал. Ни о каких наркотиках слыхом не слыхивал. К Дарье, как и предполагал Володя, пришел, чтобы попользоваться ее услугами, так как здесь все знают, что она отдается за деньги. А тут уже нашелся неизвестный любовник, вот он и рассердился. Примитивненькая ложь. Кстати, визитку он в глаза не видел, нож — не его, кто-то нарочно подбросил. И все в таком же духе.

Грязнов с Климушиным послушали и заговорили между собой.

— Брешет, как вонючий шакал, — сказал Вячеслав Иванович.

— Точно, я сам слышал, о чем он говорил Дарье в кустах. Срочно груз наркотиков везти. Прямо завтра. В Воронеж, адрес нам давно известен, будем брать с поличным. Меня он собрался убрать, за прогон отнести: заподозрил, значит. Правильно заподозрил. Потому и с ножом кинулся — там, на рукоятке, только его отпечатки пальцев. Нападение на сотрудника милиции при исполнении им служебных обязанностей. Статья Уголовного кодекса. Наркота — другая статья. Угроза убийством — третья. Я много ему наберу. Но только в суд он от меня попадет калекой. Может, я начну, надоел мне этот?.. — И Владимир очень оскорбительно обругал пленника.

— А чего, слушать его брехню у меня тоже нет времени. Давай, ты пока поработай с ним, а я вызову спецназ, а потом пойду к Рахиму. Скажу, что Ахмет сам организовал убийство Энвера, а теперь эти мерзавцы и его убийство готовят, последнего в роду Дадаевых. А когда узнаю их фамилии и пробью по базе данных, наверняка они боевиками окажутся, объявленными в федеральный розыск и скрывающимися от правосудия. Вот их всех сразу и упакуем — всю гопкомпанию. А мента этого ихнего, Полозкова, в первую очередь.

Грязнов поднялся и «нечаянно» уронил кочергу, на которую опирался, она упала на грудь Саида, и тот испуганно взвизгнул — от неожиданности, разумеется, потому что боли не было никакой. Созрел уже, пора было раскручивать.

— Давай, Володя, начинай. Ну, так как твоя фамилия? Климушин поставил ногу на его пах. Просто поставил и сделал вид, что собирается перенести на нее свой вес — только качнулся вперед. И Саид заторопился.

— Хасмагомедов… — почти неслышно прошептал он.

— Хорошее начало, — одобрил Грязнов. — А у Ахмета? Володя, ну чего ты ждешь? Видишь, ему же нравится, когда давят каблуком на яйца.

— Тоже, брат он… старший… — торопливо ответил Саид.

— Видишь, какой сразу умный? — улыбнулся Грязнов и подумал: «Вот почему они так похожи». — Володя, у тебя камера с собой? Принеси, щелкнем его… Ну и рожа… Чем ты его достал, свинчаткой?

— Нет. Если бы свинчаткой, он уже трупом был бы. Просто рукой немного задел, погладил.

— Профессионально, хвалю… Плесни на него воды, и вон тряпка, — указал в угол на половую тряпку, — утри его, а то невозможно определить — рыло это свиное или геморройная задница…

Саид скрипел зубами, дергался всем телом, извивался, рычал, но Климушин коротким ударом под дых успокоил пленника и вытер его лицо от запекшейся крови. С зубами у него теперь было, как заметил Володя, далеко не все в порядке. Губы вздулись. Но узнать компьютер сможет — это главное. А ты не подставляйся!.. Потом Саида посадили на стул и сфотографировали.

— Братья похожи, — сказал Грязнов. — Надо срочно послать запрос.

— А с этим что делать будем? — Володя кивнул на Саида, как на пустое место.

— С этим? Заткнем рот вон той же тряпкой, наденем мешок на голову, и вывезем за прогон.

А там шлепнем и бросим, кто-нибудь найдет, подумает, что свои не поделились, разборку устроили. Это ж бандиты, убийцы, чего их жалеть? Давай-ка выйдем и поговорим, потом начнем паковать, а там посмотрим. Они вышли на веранду, где тихо, как мыши, молча сидели женщины. Грязнов приложил палец к губам и, прикрыв за собой дверь, тихо сказал Климушину:

— Алексею звонить еще рановато, а этого, я думаю, мы пока в машине вывезем, нечего ему тут делать… Дарья, ты все поняла, куда, в какую дрянную историю тебя эти бандиты втянули?

Та отрешенно кивнула.

— Да поняла она, — сказала Евдокия. — Надо быть полной дурой, чтоб не понять самых простых вещей.

Владимир взглянул на Дашу и даже несколько оторопел: она не слушала, то есть делала вид, что слушала, но на лице ее мелькала гримаса протеста и ожесточения. Нет, ни черта она так и не поняла. Она боялась. И боялась жестокой мести со стороны «соседей», видно, напугали ее уже однажды — раз и навсегда. Пыталась, наверное, забыть, но ничего у нее не выходило. А в приступе страха женщина может такой беды натворить, что сама потом горько жалеть будет. Если в живых останется. Поэтому и никаких тайн ей сейчас открывать нельзя.

И очень жаль, что вся эта история случилась на ее глазах. Не верила она никому, даже ему, пытавшемуся говорить с ней ласково и с глубоким участием, тоже не верила. И Климушин жестом остановил Грязнова, который хотел что-то объяснить Дарье, кивком предложив выйти на улицу.

— Ты чего? — удивился Вячеслав Иванович. — Я что-то не то сказал? Или чего-то не так понял?

— Она сейчас ничего не слышит, Вячеслав Иванович. Она думает лишь об одном: какая кара ее ожидает. Поняла, что наговорила мне лишнего, и за это ее не помилуют, если узнают. Но я ведь обещал ей, что никому ни слова не скажу, а сейчас вижу, у нее полнейший ступор в мозгах, и ужас в глазах. Не знаю, что и делать.

— А ты еще раз поговори с ней спокойно и без паники, скажи, что будет лучше, если она временно уедет к кому-нибудь из родственников, у нее же их, говорят, много?..

— Не родственники это, я уже выяснил. Именно этого-то, я думаю, она больше всего и боится. Тут у меня целый список на бумажке, — Климушин хлопнул себя по карману и достал список с адресами. — Вот, Вячеслав Иванович, все они — распространители наркотиков — в Астрахани, Воронеже и Саратове. Тут полстаницы в курьерах у Дадаевых, или, возможно, у чеченцев Хасмагомедовых, служат… Такая могучая сеть, представить трудно. Ну да, на наркоте же сидят… Возьмите, только я бы не стал передавать Алексею Кирилловичу открытым текстом, мало ли кто на сотовой связи сидит? Сведения-то эти — на вес золота. А у здешних баронов, или кто они там, я уже и сам вижу, практически все куплено. Права Дарья, не знаем мы истинного положения… А ей-то я, конечно, скажу. Да только вряд ли она теперь послушает… Ее здорово подкосило известие о том, что я — милиционер, мент. Зря проговорился. Просто подумал, что уже достаточно завоевал ее доверие. Оказалось, ошибся. И боюсь, что я ее невольно подставил под удар. А как объяснить, что это не так, сам не знаю…

— Ну, ты все-таки постарайся. А пока давай этого запакуем и — в машину, да я поеду. У Дуси где-нибудь в курятнике спрячем пока. И сразу позвоню Алексею. Кажется, мы с тобой обострили здесь обстановку хуже некуда, придется помощь просить…

— Вячеслав Иванович, может, с собой ее заберем? Тревожно что-то…

— Забирай, если согласится. Мы все-таки мужчины, защитим в случае опасности… Пойдешь, пошли сюда Дусю, я ее жду.

Владимир вернулся на веранду и мигнул Евдокии, качнув головой к двери, и та встала и вышла во двор. А Климушин сел на ее стул.