На секунду притормозив возле турникета, покупатель повернувголову к охраннику и сказал:

— Значит, в кегельбан собрался, да?

— Почему вы так решили?.. — проблеял тот. — Яникогда туда и не ходил…

— Вот и не ходи, — подвел черту усатый. — Вкегельбане тебе делать абсолютно нечего, ясно? Посиди вечером дома, телевизорпосмотри.

Не успел он выйти, как из глубины магазина появилсяустрашающего вида крепыш с бритой головой, весь обвешанный цепями. На правоммизинце у него сидел шишковатый перстень, похожий на кастет.

— Слышь, братан, — сказал он, завидевВадима. — Ты это…

— Не пойду! — с большим чувством пообещалтот. — Ни за что не пойду в кегельбан. Клянусь мамой. Видал я его в гробу,этот кегельбан! Даю вам честное слово, что останусь вечером дома.

— Нормально, — гыкнул бритоголовый. — Да ты,братан, тут скоро совсем того… Загнешься! Книжек ты, братан, обчитался!

— Вань, как у тебя дела? — спросил Корнеев, через окнокафе наблюдая за Лаймой, которая взяла в оборот щекастого парня с рекламой«Какао-бара», продетой через голову.

— Никак, — ответил Медведь. — Все ещеразбираю первую папку.

— Ищи-ищи. В компьютере Абражникова по нашему делуничего нет.

— Может, этот сыщик вообще никаких зацепок не оставлял?Ни по одному делу, а? Умный был, гад.

— Умные под столом с проломленной башкой неваляются, — отрезал Корнеев.

— Зато я в бабкиной сумке кое-что обнаружил, —обрадовал Медведь. — Решил, раз эта Барровекая — родственница Сандры, яимею право покопаться в ее барахле. В интересах дела, разумеется.

— Разумеется, — подтвердил Корнеев. — И чтоже привлекло твое внимание?

— У нее в очечнике записочка была спрятана.

— Да ну?

— А в ней написана смешная такая фраза: «Белый хрю».

— Чего?

— Белый хрю.

— А что это означает?

— Откуда я знаю? Я ведь не могу, как ты: раз, два — и вдамки. Я как раз и позвонил, чтобы ты запустил фразочку в компьютер, может,чего выскочит?

— Подожди, приеду — запущу. Сейчас некогда, мы погорячему следу идем. Лайма тут мужиков обрабатывает, и из них информацияфонтаном бьет. Ни разу не видел ничего подобного.

— Да уж, красивая блондинка любого мужика можетвывернуть наизнанку, как карман, — горячо подтвердил Медведь. — Тысмотри, чтобы они там ее особенно не доставали.

— Смотрю, — согласился Корнеев.

В этот момент Лайма ворвалась в кафе и плюхнулась на стул. Унее горели глаза, как будто она только что закончила примерять вечерниетуалеты.

— Ее зовут Аня Петушкова! — сообщила она,набрасываясь на кусок яблочного пирога. — Они с этим мальчишкой былизнакомы, а возле книжного магазина столкнулись случайно.

— Лайма, ты просто супер. Сейчас я попробую установитьадрес…

— Не нужно, парень дал мне ее адрес. Живет наша Анясовсем в другом районе. Остается только поехать туда и поговорить с ней подущам.

— Покажем удостоверения?

— Конечно. Для молодой девицы — это самое то. Может,она нам с перепугу сразу все расскажет, ты передашь информацию Леджеру — и делов шляпе. А хочешь, я сама к ней съезжу? Судя по всему, она одна аферупроворачивала, верно? Да и вряд ли кто-нибудь решится напасть на сотрудникаФАэСБэ.

— Ну, давай, — неохотно согласился Корнеев. Онвидел, что Лайма просто в восторге от того, как продвигается расследование приее непосредственном участии. — А я вернусь в штаб-квартиру, там Медведьчто-то такое обнаружил в сумке бабуси Барровской. Кстати, ты проверяла, какона?

— В сознание не пришла, — отрапортовалаЛайма. — Не волнуйся, я слежу. Очень надеюсь, что бабуся выживет ирасскажет нам, зачем Сандра приехала в Москву. И куда могла подеваться. Ипочему она скрывалась под чужой фамилией.

И Лайма отправилась к Ане Петушковой. Пришлось вызватьтакси, потому что ездили они сегодня на машине Корнеева. Вернее, это была несовсем машина Корнеева. Он получил доверенность на нее от одного из своихдрузей, с которым много лет назад играл в сетевые игры.

На звонок дверь открыла женщина лет тридцати — брюнетка свыдающейся вперед верхней челюстью, в очках с толстенными линзами. Она никак немогла быть Аней Петушковой. Лайма, не ожидавшая увидеть постороннего человека,растерянно спросила:

— Вы кто?

— А вы кто? — Брюнетка отфутболила ей вопрособратно.

Тут Лайма спохватилась, напустила на себя строгий вид ипоказала удостоверение.

— Можно я войду? — требовательно спросилаона. — На лестнице неудобно.

Брюнетка послушно отступила в сторону, но дальше коридораЛайму не пустила.

— Антитеррористическая служба? Анютка что, стеррористами связалась?! — ахнула она. — Так вот откуда у нее наркотики!

«Наркоманка? — расстроилась Лайма. — Как жеЛеджеры этого не заметили, ни один, ни второй?»

А вслух спросила:

— Я могу ее видеть?

— Теперь только на кладбище.

— Аня Петушкова умерла?! — воскликнула Лайма, не всилах скрыть шок и разочарование. — Не может быть!

— Я думала, вы знаете, — растеряласьбрюнетка. — Я ее двоюродная сестра, Мария Антипова. Приехала из Воронежа.Больше-то у Анюты родных никого.

— Как это случилось? — спросила Лайма, заметив настолике под зеркалом краешек бумажного листа, попавшего под телефонныйсправочник.

— Передозировка наркотиков. Видно, кто-то ее подбил наэто дело. Вряд ли она сама… Хотя в квартире больше никого не было. Ой, не знаю,не знаю…

— А свидетели есть? Хоть кто-нибудь?

— Да никаких свидетелей. Я приехала в гости, она меняне встретила на вокзале. Сказала, что если так получится, ключи у соседкиоставит. И в самом деле оставила. Только сама никуда не ушла, в квартирележала, а рядом — шприц.

— То есть вы ее нашли?

— Я нашла, когда приехала.

— Мне нужно осмотреть квартиру, — твердо заявилаЛайма. — Вы можете присутствовать и наблюдать за моими дейст??иями. Изъятья имею право только бумаги или любые другие носители информации.

Мария Антипова попятилась, как будто только сейчас поняла,что Лайма — не соседка и не подруга, а лицо, облеченное властью. Проход вкомнату ей пришлось освободить.

Единственной полезной вещью, обнаруженной в квартире АниПетушковой, была ее фотография. Теперь Лайма представляла, как выгляделадевушка, которая осуществила авантюру с Ниной-Дарьей, единой в двух лицахподругой братьев Леджер. Оставался вопрос — какой во всем этом был смысл?