Когда Лайма с Корнеевым уселись в машину, пошел дождь.Крупные капли заскакали по капоту и залили стекло. В одну секунду разнеженнаяна солнце улица взбодрилась и побежала, выстреливая редкими зонтами и шуршацветными пластиковыми пакетами. Пакеты от непогоды защищали плохо, и народхлынул в магазины и под навесы. Прямо перед их носом пробежала мокрая и отэтого невероятно страшная кошка, похожая на старую горжетку. Лайма немедленновспомнила о Кларитине — крохотном и одиноком, брошенном в квартире. Интересно,давно ли вернулся Шаталов? И если вернулся, то вспомнил ли о своем новомжильце? Вдруг он вообще о нем позабыл? И бедный Кларик, ослабевший от голода,лежит где-нибудь под батареей?

На самом деле, когда Шаталов под утро возвратился домой,уставший, как пес, «бедный Кларик» поднял такой вой, что не накормить его былопросто невозможно. Шаталов принес ему кусок вареного мяса в салфетке, которыйутащил у одного из своих подчиненных прямо с бутерброда.

— Жри, — сказал он, испытывая странное чувствобольшой человеческой ответственности за своего меньшего брата. — Если быне я, бегал бы ты сейчас по помойкам.

Он смотрел, как Кларик, жмурясь и урча, поедает мясо, идумал о Лайме. О том, где она сейчас и с кем. Опять с тем брюнетом? Тоже мне —напарничек!

* * *

Квартирка Нины неподалеку от проспекта Мира оказалась всамом деле плохонькой. Мебель — вероятно, хозяйская — выглядела безрадостно,собственных вещей жилички было мало.

— Да уж, могу себе представить, какое впечатление надевчонку должны были произвести квартира и дача Леджеров. Кстати, где она у нихнаходится, эта дача?

— Не очень далеко, в Кокорине, по Рижской дороге. Ачто?

— Как — что? Интересуюсь. Ведь именно туда девушки неприехали. Может быть, их исчезновение связано как раз с местоположением дачи?Что, если в тех краях действует маньяк?

— Который отлавливает девиц, приглашенных Леджерами взагородный дом? Не смешно.

Корнеев прошелся по комнате, зорко осматривая обстановку.Сходил в ванную комнату, пощупал полотенца, осмотрел все баночки с косметикой.

— Взгляни, — обратил он внимание Лаймы на пустуюрамку для фотографии, стоявшую на тумбочке возле кровати. — Рамка есть, афотки нет. Кто-то ее вытащил. Наверное, в деле замешан еще какой-нибудьмужчина.

— Может быть, первая любовь? Мальчик, который приехал вМоскву на поиски своей возлюбленной…

— Пожалуйста, не выдумывай, — поморщилсяКорнеев. — Когда бедная студентка ловит на крючок такого мужчину, какЛеджер, старая любовь ржавеет быстро и капитально. Даже если какой-то мальчишкаявился в этот дом с миллионом алых роз, его точно выгнали.

— И он ее убил.

— В землю закопал, — пробормотал Корнеев. — Ина камне написал…

— А что ты нашел в мусоре? — поинтересоваласьЛайма, которая внимательно наблюдала за тем, как Корнеев пинцетом вытаскиваетиз объедков какие-то бумажки.

— Кое-что нашел. Но пока не могу это правильно оценить.Надо подумать.

— И что теперь?

— А теперь поедем к Дарье. Там, правда, ключей нет, нохозяйка обещала сама открыть.

— Кому обещала?

— Алексу Леджеру, разумеется. Не мне же. Заоднопознакомимся. Алекса я еще и сам не видел.

Увидев Лайму, Алекс Леджер остолбенел от изумления.Выглядела она на удивление хорошо, если учесть вчерашнее столкновение с трупом,бесчисленные рюмочки спиртного и короткий полет в ресторане со стула.

— Очень приятно, — сказал он и пожал рукуКорнееву. А руку Лаймы поднес к губам и поцеловал. Ей в лицо бросился румянец.Не то чтобы ей никто никогда не целовал руку, просто Леджер сделал это сособенным чувством и изяществом.

Кстати, на офтальмолога он был похож меньше всего. Скорее,на поэта или художника — личность творческую, которая воплощает в жизнь всесвои прихоти и не лимитирована никакими условностями. Длинные волосы,застегнутая на пару пуговиц свободная рубаха, цепочка на шее, браслет на руке,модельные кроссовки с лаковыми носами — и синие глаза. Не светлые, как у брата,а яркие, васильковые. Корнеев сразу решил, что это контактные линзы —нечеловечески синий цвет.

Лайма полагала, что Алекс откроет для них квартиру и уйдет,но он остался и напряженно наблюдал за тем, как Корнеев прогуливается из кухнив ванную и обратно. Лайму представили секретаршей Абражникова Леночкой, и онэто легко проглотил. Хотя процесс осмотра квартиры не предполагал присутствиясекретарши — зачем она тут нужна? Фиксировать, как Делла Стрит, умные мыслишефа?

В квартире Дарьи они обнаружили множество журналов по кройкеи шитью, иголки, нитки, ножницы и дикое количество лоскутов, разбросанных всамых неожиданных местах.

— А про подругу я не понял, — обратился к АлексуКорнеев. — Вроде бы Дарья снимала квартиру пополам с подругой?

— Но та очень быстро нашла себе парня и переехала кнему, — пояснил тот.

— Ясно.

По мнению Лаймы, Корнеев провел в квартире Дарьи не так ужмного времени. Даже в мусоре не копался. Только глазами показал Лайме на пустуюрамку из-под фотографии. Она пожала плечами. Ну, рамка. Ну, пустая. Что этоможет означать? Если бы внутри был снимок — другое дело. А так… Две пустыерамки в двух пустых квартирах — не слишком богатая пища для размышлений. Хорошон будет со своей логикой.

Однако на Корнеева эта рамка произвела сильное впечатление.Он долго вертел ее в руке, но все-таки поставил на место. А из квартиры взял ссобой только одну-единственную вещь — газету «Читалка». Несколько номеровстопкой лежали на холодильнике, и Лайма даже брала их в руки, но ничегоособенного не заметила и положила назад.

— Раз уж вы взялись за это дело, — заметил Алекс,ходивший за Корнеевым как привязанный, — то держите меня в курсе.

Нервничая, он постоянно тер лоб, будто хотел вспомнитьчто-то важное и не мог. Потом оставил лоб в покое и принялся потирать руки иломать пальцы так, что хрустели суставы. Он выглядел гораздо болееобеспокоенным, чем Леонид.

— Брат не слишком словоохотлив, а мне бы хотелосьзнать, как движется дело. Исчезновение Дарьи поставило меня в тупик. Непредставляю, куда она могла деться. Может быть, наши отношения ее обременяли? Иона таким образом дала мне понять, что не хочет их продолжать?

Лайма хмыкнула. Вряд ли сам Алекс в это верил. Он был из техлюдей, которые хорошо знают себе цену. Мужчина, тщательно следящий за своейвнешностью, априори рассчитывает на повышенное внимание.

— Весьма загадочно, — подтвердил Корнеев. — Авы в милицию не обращались?

— Да с какой же это стати? Взрослая девица, сама себехозяйка. И я ведь не родственник.

Корнеев молча закончил осмотр квартиры и вышел на лестничнуюплощадку. Здесь одновременно пахло кошками и жареной рыбой.