выспавшиеся, и сердитые друг на друга. Дорога была скучной, по радио передавали радиопьесу «Железный кулак». Под монотонное бурчание актеров Майерс задремал.

Проснулся он уже на заправке под Лейпцигом. Это была та самая заправка, на которой Шнайдер останавливался в прошлый раз, когда забирал Кэт из Цюриха.

– Зеленая остановка, – сказал Шнайдер. – Предлагаю выпить чаю и посетить отхожие места.

– Давайте, – кивнул Майерс. – А то что-то вы совсем исхудали, комрад Шнайдер, Все шпионите, небось?

– Есть немножко. Зато вы, я смотрю, на свободе окрепли, покруглели, нагуляли немножко жирка на костях, а? – Шнайдер заговорщицки подмигнул инженеру.

Майерс взглянул на свой раздувшийся живот, туго обтянутый плащом, и ничего не ответил.

– Ничего, ничего, – успокоил его Шнайдер. – Еще похудеете.

– Это вы намекаете, что вы меня опять в тюрьму посадите? – Майерс вылез из машины и пошел в сторону заправки.

– Да ладно вам обижаться, – крикнул ему вслед Шнайдер.

«Эх, интеллигенция, – подумал он, – как же с вами сложно».

На заправке работала та же девчонка, что и в прошлый раз. Герра полковника она сразу узнала, и тут же поприветствовала его и сказала, что рада его снова видеть.

– Благодарю, – сказал Шнайдер коротко.

Он взял себе чай с бутербродом; Майерс заказал яблочный сок и лимонный пирог.

– Желаю вам удачного дня, – сказала приветливо девушка на прощание.

– Вам также, – синхронно кивнули Шнайдер и Майерс.

Шнайдер быстро выпил чай и принялся заполнять отчет для начальства о проделанной работе.

– Не скучно вам все время с бумажками возиться? – спросил Майерс.

– Приятного мало, вы правы, – согласился Шнайдер. – С людьми разговаривать интереснее. Хотите пообщаться?

– Допустим. Вот скажите, а вам никогда не хотелось сделать что-нибудь самому? Своими руками что-нибудь самому сделать: стол, стул, чертеж, машину, а? Вы же только говорите и пишете, а делаете-то вы что? Ничего. Не скучно тратить свою жизнь на такую глупость? Может, попробуете что-нибудь сделать материальное?

Шнайдер снисходительно посмотрел на него.

– Дорогой мой, общаться с неживой материей – это не самая сложная задача. Вот однажды вы выучили, как молотком забивать гвозди – и все, молоток больше не меняется. А вот научиться общаться со слесарем–монтажником – вот это, действительно, сложно. У него может быть сегодня хорошее настроение, а может и плохое, он может быть в запое, у него бабушка умирает – да тысячи причин, чтобы не работать или работать плохо. И сделать так, чтобы он все равно выполнил свою работу – вот это, действительно, сложно. Послушайте любого биолога: воздействие на других людей – это самая сложная работа, которая доступна человеку. Потому что любой человек гораздо более сложный инструмент, чем самая сложная машина.

– Так я для вас инструмент? – спросил Майерс нервно.

– Вы для меня учитель, – спокойно ответил Шнайдер. – Знаете: «Никто тебе не враг, только Бог мой друг, но каждый человек – учитель».

– И многому вы от меня научились?

– Разному, – ответил Шнайдер уклончиво. – Я только хотел сказать, что те люди, кто создают своими руками материальные ресурсы (а это большинство) – это нижний слой в пищевой цепочке, расходный материал. А вот те, кто там, повыше, те уже куда более востребованы и обществом, и женщинами. Вот вас любят женщины, инженер?

– Оставьте мою личную жизнь в покое! – потребовал Майерс.

– Судя по тому, что вы холостяк – не очень любят. А вот если бы вы пищевой цепочке стояли бы чуть выше, так сказать, перешли бы из ранга травоядных в ранг хищников, то вы бы собрали столько любви – вы даже себе не представляете!

– То есть вы, мясоеды, будете иметь преимущество в размножении, а мы все, простые люди труда, перемрем?

– Герр Майерс, только не надо говорить от имени простого человека, – улыбнулся Шнайдер. – Что по уровню доходов, что по образованию, что по должности вы никак не подходите на роль «обычного человека».

– Вы меня еще в элиту немецкой нации запишите, – буркнул Майерс.

– До элиты вам, конечно, далеко, – сказал Шнайдер. – А вот на верхнюю прослойку среднего класса вы вполне подходите.

– Знаете, герр Шнайдер, я, наверное, анархист, но я любого политика и почти любого менеджера, высокого бюрократа, капиталиста, в общем, всю верхушку – я просто ненавижу. Всех вас. До единого. Я считаю, что если сбросить бомбу что на Капитолий, что на Кремль, что на Рейхсканцелярию – так воздух чище будет.

– А вам не приходит в голову, что ваши травоядные потом изберут из своей среды каких-нибудь новых мясоедов?

– Конечно, приходит. Особенно когда я смотрю на Советский Союз!

– Инженер, но это уже даже не смешно. Сколько можно меня провоцировать? Вы же знаете, вы мне говорите гадости, так зачем вам это надо?

– Потому что это правда.

– Оставьте вы уже свою правду, – посоветовал Шнайдер. – Скажете что-нибудь подобное в Швейцарии – так и всем итогом нашей поездки будет только килограмм швейцарского сыра, который я хочу купить в Цюрихе. Вы, конечно, вернетесь обратно в Берлин весь в белом, с гордо поднятой головой, но для этого не обязательно кататься два дня в автомобиле.

– Может, я люблю автомобильные прогулки, – возразил Майерс.

– Пожалуйста, не за мой счет, – сказал хмуро Шнайдер. – Работа таксиста меня никогда не привлекала. Кстати, если уж вы так ненавидите всех власть имущих, почему вы работаете с генералом Беком?

– Пожалуй, Бек выделяется, – сказал Майерс задумчиво. – И, наверное, в лучшую сторону по сравнению со всеми остальными. Может быть, это действительно уникальный случай, когда представитель элиты вдруг оказывается более-менее порядочным человеком.

– Довольно бледный вид имеет ваше объяснение, – заметил Шнайдер. – Все вокруг подлецы и мерзавцы, один только Бек – весть в белом. Странно, да?

– А ваша вера в то, что Сталин – бог и гений, это не странно?

– Дорогой мой, если б вы знали, сколько сил и энергии понадобилось, чтобы поднять Советский Союз с колен, вы бы точно решили, что это может сделать только гений.

– Ладно, что с вами спорить, – махнул рукой Майерс, – все равно правды от вас не дождешься. В вас два человека: следователь СС и советский шпион, а врут оба совершенно одинаково.

Майерс встал из-за стола, показывая, что дискуссия окончена.

– Вы желаете ехать дальше? – спросил насмешливо Шнайдер.

– Желаю, – сказал твердо Майерс.

Они сели в машину и покатили по пустому автобану на юг. Погода испортилась: тучи заволокли все небо, капал мелкий дождь.

–

Дождь шел все время, и закончился лишь в к вечеру, в Швейцарии. Удивительно было видеть город, в котором после захода солнце по улицам беззаботно ходили люди и горели открыто огни.

В этот раз Шнайдер снял отель получше,