– А ты представь, что именно ты причинила страшную боль всем своим близким. Во всем виновата ты. Мои родители, сестра, Лонни, даже тот другой водитель – им не было бы плохо, если бы не то, что я учинила в момент полного идиотизма.

Эсме посмотрела на меня и дважды моргнула. Я уже решила, она не хочет продолжать разговор, но она сказала:

– Бьянка, я злюсь не на тебя, а на то, что это – единственное место, где я могу быть собой и управлять своей жизнью. Иногда я, наверное, слишком пытаюсь управлять другими.

– Когда мы выгрузимся, я найду кого-нибудь, чтобы меня закатили в твою комнату, – пообещала я. – И найду способ принести меч из этого мира в тот. И скажу докторам, что, если они еще раз тебя обидят, ответят передо мной!

– Да, реальная жизнь могла бы чуть больше походить на игру, – вяло улыбнувшись, заметила Эсме и махнула рукой. – А-а, не важно.

– Нет, важно. Все важно. Даже если вокруг – игра, это не значит, что она ничего не стоит. Я уверена.

Эсме положила руку мне на плечо, кивнула и пошла вперед. Коридор закончился широкой площадкой, откуда вниз вели еще два коридора – похоже, на другие ярусы за́мка. Эсме пошла по одному, я – по другому.

– Бьянка, посмотри вниз, – предложила Эсме.

Под нами – лабиринт перекрещивающихся мостиков и лестниц, ведущих в недра за́мка.

– И как мы отыщем рассадник ифритов? – спросила я. – Он может быть где угодно!

Я в отчаянии закатила глаза и увидела сверху такой же лабиринт лестниц и проходов.

– Эй, Эсме!

– Слушаю.

– А может, нам действительно разделиться?

– Определенно, не сейчас. Слишком легко потеряться. Когда мы вместе, один может запоминать дорогу назад, а второй – искать проход к рассаднику ифритов и отбиваться от монстров.

– Похоже, мне выпало определять, где мы и как вернуться? – осведомилась я.

– Да, наша Даша-путешественница. Ты – наша карта, – ответила Эсме и помчалась по коридору.

Мне пришлось догонять ее бегом.

– А откуда ты знаешь, что эта дорога – правильная? Ты же просто гадаешь.

Эсме внезапно остановилась, и я уткнулась ей в спину. Эсме указала на стену с другой стороны, у потолка крепости.

– Видишь?

– Что именно? – спросила я.

– Вон то, светящееся, желтое из стены?

– Ох…

– Ну да, он, – съязвила Эсме и снова очень быстро пошла.

– Но мы же не знаем, рассадник это ифритов или нет, – заметила я.

– Так пойдем и выясним. Наша дорожка – начало пути туда, не хуже любого прочего, – заметила Эсме и побежала, так что мне опять пришлось догонять ее бегом.

С другой стороны мостика дверь вела почти в такой же огромный зал, что и входной. Эсме отыскала дверь в задней стене, за ней оказалась лестница, и Эсме поскакала вверх через две ступеньки. Я так не могла и не успевала. Наверное, я еще двигалась медленно из-за удара иссушающего скелета, но честно старалась успеть.

Верхний ярус был украшен причудливыми картинами на стенах. Там были и настоящие окна, пусть глядящие только на за́мок и подчеркивающие, в каком мрачном месте мы очутились. Здешняя мебель напомнила готические украшения на дверных арках. Других дверей мы не нашли.

Эсме вышла, посмотрела на следующий уровень и зашла снова.

– Может, есть и другой путь, – предположила я.

– Нет, путь должен быть здесь, – покачав головой, сказала Эсме. – Никакой другой мост не ведет так близко к залу с рассадником ифритов.

Мы снова заглянули во все окна, прощупали стены.

– Может, так и задумано – запутывать? – предположила я. – Отсюда ближе всего, но прямого пути нет. Нам придется вернуться и попробовать другую дорогу.

Эсме сощурилась, затем кивнула. Я повела назад на мост, перешла его, ступила в коридор, и в конце его мы нашли точно такую же комнату.

– Ты что, вернула нас туда же? – в запальчивости выкрикнула Эсме.

– Нет! Ты сама видела, что нет!

– Значит, здесь все комнаты одинаковые, – тихо, устало и обреченно произнесла Эсме, словно в мгновение лишившись сил.

– Мы проверили только две, – напомнила я. – Про остальные ничего не знаем. А возможностей много…

Я замолчала, увидев безнадежное отчаяние на лице Эсме.

– Тут нет проходов, мы удалились от рассадника. То есть зря потратили кучу времени.

– Все будет нормально, – заверила я. – Мы разберемся и отыщем путь.

Она посмотрела на меня, затем на то место над головой, где должен быть мой индикатор здоровья. Только его над моей головой уже не было.

– Бьянка, – тихо выговорила Эсме.

– Знаю, – сказала я.

А что еще сказать? Мои минуты были наперечет.

– И что мы теперь будем делать?

– Закончим игру, – ответила я. – Настало время ломать и крушить.

Не успела Эсме выговорить и слова, как я достала кирку и ударила в стену. Поначалу – ничего, но я шла вдоль стен и долбила. И вот в очередной дыре обнаружилась лестница наверх.

– Оп-ля! – воскликнула я.

– Я бы очень сильно разозлилась, если бы ты ничего не нашла, – усмехнувшись, заверила Эсме.

– И как бы я об этом узнала? – спросила я и игриво толкнула ее плечом в плечо. – Ты ж девяносто девять процентов времени очень злая.

Она рассмеялась и пошла за мной по лестнице. Та вывела на правильный ярус, а потом на балкон, висящий над серединой крепости, над лабиринтом мостов, лестниц и проходов, напомнивших рисунки нервной системы. Похоже, все пути вели к наружным воротам.

– В конце концов, ясно, как выбираться отсюда, – заметила я.

Эсме пошла к комнате, откуда лилось желтое сияние. У дверей она заколебалась.

– Наверное, там ловушки…

– После всех этих лабиринтов?

Эсме вынула пару кусков гнилой плоти и кинула в комнату. Ничего не произошло.

– Ну, – сказала я, проскользнула мимо Эсме и оказалась в комнате.

– Бьянка, постой!

Но я уже зашла и глядела на черную клетку рассадника. В ней светился ифрит.

– А если бы тут была ловушка? – подойдя, осведомилась Эсме.

– Но ты ведь уже проверила. И – гляди! – вот он, рассадник! Прямо перед нами!

Эсме вытащила меч и приготовилась к бою. Я тоже, хотя не была готова к огненным врагам. Ифрит завыл и выскочил из клетки. Я кожей ощутила его жар. Когда ифрит проносился мимо, занесла меч, шагнула к монстру – но меня обдало жаром, будто из раскаленной печи. Я промазала: меч ударил в пол за монстром. К счастью, Эсме попала, а чары огнестойкости помогли уберечься от вреда.