- Нет, не знал, - ответил Невил.

- Он мог подозревать тебя?

- Не думаю, - пожал плечами Мейси. – Наши отношения никак не изменились.

- Ты знаешь, где он сейчас?

На лице Невила расцвела победная ухмылка:

- Так и знал, что он положил на всё это болт и свалил, - заявил он. – И, детектив, если бы знал – ни за что не сказал бы.

- Ты уверен, что его не похитили?

- Кто?!

- То же Клиффорд, - предположил Коллингейм.

- Скотту-то он на что сдался?

- Разыграть в партии.

- Он и так выигрывает по очкам, - ухмыльнулся Невил.

- То, что крутится на моем комме, – индивидуальная разработка  или массовая? – задал детектив тот вопрос, который интересовал Тайни.

- Да ты и впрямь крут, - с уважением в голосе отреагировал брюнет. – Не знаю. Поставили задачу, я отработал. Как широко ее раскинули – мне не докладывают. Не мой фронт работ.

Из темноты в дальнем конце зала легкой походкой в их сторону направилась еще одна рыжая. Похоже, точки были не просто так, а закреплены каждая за своим типажом. На девушке была мини-юбка, короткий пиджачок, вроде офисного, а волосы были собраны в пучок. И семенила она почти так же, как Марлоу. Мейси облизнул губы, впившись в нее взглядом.

- Прости, детектив, сейчас я бы хотел уединиться, - намекнул он.

- Понял, - хмыкнул Алекс. У каждого свои кинки. – Скажи только, ты знаешь, кто был любовником Томаса?

- Любовником?! – Мейси даже оторвался от рыжей. – Детектив, ты производил на меня впечатление вменяемого человека. Томас – натурал до кончика конца. А уж как него Барби облизывалась!

- И что?

- И ничего. Он  слишком стеснительный.

- Он стеснительный?! – теперь пришла очередь удивляться Коллингейму. – При его внешности?

- Ты просто не видел его мамашу, - бросил Невил. – Всё, мужик, мне не до тебя.

Он перебрался в дальний угол, утонув в темноте.

Алекс даже не успел поблагодарить его за ответы. Впрочем, к чему ему эта благодарность?

Коллингейм встал и всё же отсалютовал в тот угол, где на поверхности светлело лишь лицо Мейси; подмигнул девочке, которая взбиралась на помост, и вышел из зала.

Чистый воздух за пределами кальянного зала ворвался в легкие детектива, как бурный водопад в горную расщелину. У Алекса в первую секунду даже дыхание перехватило. Дыхание восстановилось, но происходящее вокруг воспринималось, словно во сне. Словно он смотрел на мир не из себя. Очертания помещений слегка плыли. Что они в кальяны подмешивают? Всего-ничего посидел, даже не пыхнул ни разу.  Коллингейм испытал желание выйти на улицу и проветриться, но внутренний голос завопил «Не-ет!» так, что у детектива чуть уши не заложило. Изнутри.

Алекс вернулся в бар, где оставил Олдмена, но не нашел приятеля на месте. Райан доложил, что новые знакомые утащили парня танцевать. «Нирвана» была престижным заведением. Чернуху тут не допускали. Фейс-контроль работал, как надо. Кому по должности необходимо, уже знали, что рыжий работает в Управлении. Никому не нужны лишние неприятности с законом. Так что без присмотра Генри не оставят. Тут Алекс мог не напрягаться.

Он посидел немного за стойкой, пытаясь прийти в себя за разговорами с барменом, но народ уже начал прибывать, и через раз «Слушай, а ты, случаем, не…» стало раздражать. В момент  очередной прорехи в потоке посетителей детектив спросил Смита, есть ли у него что-нибудь, чтобы побыстрее вывести дурь из организма. Тот посоветовал обратиться на пятый этаж, в чайную. Коллингейм даже не предполагал, что в этом гнезде разврата можно найти столь невинные развлечения. Расплатился и отправился ее искать. Удалось не сразу. Пришлось поплутать по лабиринтам среди массажных салонов и кабинетов для ВИП-гостей, из-за дверей  которых иногда слышались приглушенные плотными стенами вопли. Алекс решил считать, что сладострастия.

В чайной оказалось на удивление уютно. Освещение было комфортным. Агрессивной музыки слышно не было, в воздухе витал легкий аромат чая с жасмином. В центре зала работала «орбитальная» галопанель - из любого конца зала казалось, будто изображение обращено именно туда. В помещении для семи вечера в воскресенье было немноголюдно. Не самый час-пик, но в баре народу было заметно поболе. Клиенты сидели в отгороженных резными деревянными стенками полу-кабинках, и звук галопанели лишал возможности подслушать, что говорилось в соседней отгородке. Коллингейм обозначил официанту свои пожелания, снял ботинки, откинулся на стену-спинку и вытянул ноги на мягкой скамейке.

На панели крутили политический канал, будто без «Нирваны» детективу политики не хватало. Дикторша приятным голосом вела прямой репортаж с приема у губернатора. Глаз Алекса выхватил из толпы губернаторшу, еще более раздувшуюся в размерах; губернатора; людей, чьи лица с памятного аукциона запомнились, а имена – нет. Камера остановилась на Рональде Бруксе, который покровительственно помахивал из-за трибуны. Спич. На воскресенье у Неукротимого Ронни был запланирован спич.

- Друзья мои! – возвестил сенатор. – Я хочу сегодня поговорить не о налогах, не о глобальных угрозах, не о упадке экономики и даже не о наркосиндикатах, как некоторые могли бы подумать, - тут Брукс улыбнулся своей знаменитой дальнебойно-обаятельной улыбкой. – Я хочу поговорить сегодня о простых атованцах, который каждый день совершают свой подвиг во имя благополучия Атована. Людях, каждое утро спукающихся в шахты или рискующих своей жизнь на…

- Да заткните уже кто-нибудь этого долбодятла! – выкрикнул откуда-то справа мужской бас, и Алекс так и не узнал, где именно рискует своей жизнью Простой Атованец, которому была посвящена торжественная речь Рональда Брукса.

Но мысли, всё еще не совсем связные, зацепились не за сенатора, а за взгляд его соперника, Скотта Клиффорда, которого почему-то выловила в  толпе камера. И почему-то Коллингейму показалось, что взгляд этот был адресован прямо ему. Что там дальше случилось на приеме, осталось загадкой, потому что официант чайнизской внешности переключил канал на финансовые новости. Алекс бросил взгляд на комм. Двадцать минут точно прошли. Вопрос, насколько вменяем сейчас Невил. Скорее всего, он уже к приходу детектива успел набраться, потому так легко и признался. Хотя признания под психотропами в суде всё равно не принимаются. Даже если бы Коллингейм записал его слова. Но сейчас Коллингейму было очень нужно, чтобы Мейси продержался в здравом рассудке хотя бы еще полчаса.

Снова пришлось пообщаться с ребятами на входе в кальянный зал. Алекс доказывал, что он не к девочкам, а к мальчику, чем, наверное, вынудил охранников сделать неверные выводы. Во всяком случае, взгляды у них стали скептическими. Однако денег с него второй раз всё-таки не взяли.

Брюнет сидел на том же месте, но вид у него был расслабленный. Даже счастливый.