стоявший перед операционным столом, на котором методами подробной голографической проекции отмечались все объекты в пределах выбранного орбитального сектора.

– Разведка, как мы смотримся? – спросил командир.

– Пока смотримся хорошо, сэр, – ответил офицер, отвечавший за поиск разведывательной информации и маскировочные мероприятия. – Однако, нас уже пытаются прощупать дуплексные радарные установки. Скорее всего, это звено пограничных перехватчиков.

Разведчик находился с другой стороны стола, среди других офицеров штаба, но его выделяли массивные наушники, на которые в реальном времени приходили важные и не очень сообщения и он должен был сходу определять, что из потока нужно тотчас передавать командиру, а что отправлять в архив для дальнейшего анализа.

Главный медик корабля тронул командира за локоть.

– Что вам, Олсон? – сухо спросил тот, не отводя взгляда от столбиков светящейся диаграммы с сотней параметров корабля.

– Спефия, сэр. Вы пропустили один прием и новой паузы я допустить не могу.

– Сколько мне еще нужно принять?

– Четыре дозы, сэр, – сообщил медик и протянул командиру прозрачную коробочку с голубыми капсулами.

– О, как же я все это ненавижу, – признался надполковник.

– Сэр, мы находимся в пространстве с пониженной временной экстракцией. Если не принимать лекарства, можно соскочить до уровня каких-то… Варваров, честное слово. Поспешите, вот-вот начнется что-то непонятное.

– Какое непонятное? О чем вы, док? – уточнил командир корабля, тотчас позабыв про разноцветные диаграммы.

Док Олсон был проницателен – это знали все и иногда мог видеть образы в которых отражалось будущее.

Впрочем, этот позыв болезненного любопытства, надполковник Хормит в себе тотчас подавил. Его ожидала серьезная операция.

– Сэр, тройка перехватчиков ускоряется. Они выйдут на перехват скутера через сорок секунд, – сообщил штурман.

Командир кивнул.

– Разведка, а мы можем подменить их артиллерийским фортам метки?

– Хотите, чтобы артиллерия обстреляла перехватчики?

– Вот именно. Пусть отвлекут внимание. А вы, Йодль, спускайте за борт своих охотников.

– Какое количество? – уточнил командир отделения специальных операций.

– Полудюжины будет достаточно. Нам не нужна толкучка, нам приказано взять объект под контроль, как можно тактичнее.

– Слушаюсь, сэр.

Док снова коснулся локтя командира и тот обнаружил себя, все с той же коробочкой под пристальным взглядом корабельного медика.

– Сэр, вы меня расстраиваете.

Надполковник открыл коробочку и задержав дыхание, разом забросил в рот четыре капсулы. Потом, как следовало по инструкции, сгруппировал мышцы горла так, чтобы сверхактивные капсулы не смогли выскочить через носоглотку.

Ужасные ощущения, но еще мгновения и капсулы были проглочены.

Командир перевел дух и взглянул на дока слезящимися глазами.

– Вы довольны?

– Я счастлив, сэр, – сказал медик забирая из рук командира пустую коробочку.

39

Головин очень утомился от свалившихся на него очередных приключений и полагал, что раз он оказался на борту такой замечательной автоматизированной яхты, то уединившись в жилой каюте, мог, наконец, вытянуться на чистых простынях и полежать, расслабленно глядя в потолок ни о чем не думая.

Он поступал так раньше, когда не мог уснуть из-за переживаний. И это помогало – напряжение уходило.

Но в этот раз не дошло даже до душа, на который Головин так рассчитывал. Едва он оказался в апартаментах, как обстановка вокруг яхты стала быстро изменяться, о чем ему во всех подробностях начал докладывать бортовой компьютер.

– Три перехватчика «бликс», сэр. Скоростные, хорошо вооруженные машины. Наш радиопост уже получил от них требование лечь в дрейф и позволить сопроводить яхту в отстойник.

– Но… – начал было Головин, хотя в голове у него не имелось ни одной подходящей мысли. Он то полагал, что проблемы, хотя бы временно, останутся позади.

– Сэр, они сыплют угрозами. Обещают прострелить нам двигательный блок. Программа старта продолжает рассчитывать безопасный импульс, который мы можем себе позволить, чтобы оторваться от погони. Двигатели у нас хорошие, но взрывного режима могут не перенести силовые конструкции корабля – вот в чем дело.

Головин вздохнул и опустившись в кресло, отстраненно подумал, что в его советах нужды нет. Компьютер обязан докладывать и он докладывает, независимо от того, кто находится на корабле – лицензированный военный или обычный пассажир-мешок.

«Но я то не мешок, а почти навигатор», – напомнил себе Головин и прикрыл глаза, чувствуя, как кресло с легкой вибрацией приводных механизмов, принимает оптимальную форму для расслабления тела.

Корабль вздрогнул, мигнуло освещение. А затем генераторы взвыли на таких оборотах, что Головин услышал их несмотря на эффективную звукоизоляцию.

«Накопители заряжает», – подумал он. И это означало, что персональный компьютер готовился к какой-то акции.

– Сэр, пограничные перехватчики сближаются на расстоянии «электронного лассо». Нас будут брать на абордаж. У вас есть какие-то пожелания?

– Действуйте, как посчитаете нужным! – ответил Головин, вцепляясь в подлокотники кресла.

Как же ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. И закончилось в его пользу.

Что-то звонко щелкнуло, потом еще раз. Марк зажмурился. Неужели это нападение? На стене справа что-то зарябило и он не сразу понял, что это небольшой ситуационный экран.

Что ж, совсем не лишне предоставить пассажиру возможность быть в курсе происходящего. Однако, сейчас Головин этого совсем не хотел. Не хотел, но полный внутреннего напряжения, был вынужден смотреть на электронные панорамы, раскрашенные программами дополнительно реальности.

Три перехватчика в них смотрелись угрожающе. Со всеми деталями, пушками и кассетами ракет. Возможно, в чем-то дополняющие программы им и подыгрывали, но было ясно – стоило этим ребятам рассердиться всерьез и разговор будет коротким.

– После залпа инициаторов их «электронное лассо» распалось, сэр. Но они повторят свой заход, – прокомментировал ситуацию бортовой компьютер.

– А что будет потом?

– Согласно статистике, на третий раз они могут ударить из пушек.

– А ракеты?

– Ракеты применяют в случае, когда цель хотят непременно уничтожить.

– Но у вас такое передовое оборудование, неужели мы не можем уйти в прыжок, что ли?

– Уйти в прыжок с этих орбит невозможно, сэр. В планетной области полно гравитационных аномалий, высока вероятность, что мы размажемся о какой-то ком гравитационных возмущений. Их тут полно и они пропускают лишь тела движущиеся с линейными скоростями. Дифференциальные характеристики их раздражают.

– Что значит раздражают? Они же не живые?

– Прошу прощения, мы попали в радарное поле артиллерийского форта «Цванциг»…

Диалог прервался, поскольку всё до последнего бита, было отдано на расчет возможных вариантов.

Головин слышал, что форты могли стрелять снарядами вызывающими полный паралич управляющих систем. Какая-то там начинка из генераторов со смещенной начальной фазой.

Эти три лекции он прогулял – был занят на подработке, а потом догнался таблетками, которые недорого купил на одиннадцатом этаже и как-то скинул тему. Правда, потом три дня лежал под кроватью. На кровати его слепил солнечный свет, а под кроватью было нормально.

Фредди