Вода была нормальная – из магазина. А суп походил на смазку для высокоскоростных газовых подшипников. Эту тему Головин не прогулял. Было две лекции и четыре семинара. Очень интересная тема, между прочим.

И еще лабораторная работа. Слишком скучная, зато он познакомился с видами смазок работавших на основе феномена пулуводородной суспензии.

Вдруг, экран засветила яркая вспышка, а затем совсем близко Головин увидел силуэты перехватчиков, которые шли на новый приступ, уже не надеясь на «электронное лассо», поскольку щитки на стволах их пушек были подняты.

«Но у нас же есть какая-то защита…» – успел подумать Головин и в следующее мгновение экран полыхнул снова.

Пушечные снаряды вновь ударили в полевой барьер, передав ему всю свою энергию.

Головин представил, каким факелом сейчас выглядела их яхта. Впрочем, свечение быстро прекратилось и не успел он ужаснуться мысли, что уже сейчас-то наверняка… как, неожиданно, увидел полыхнувшие, в свою очередь, полевые барьеры самих перехватчиков.

У самого дальнего от яхты, вспышка была особенно яркой и от его корпуса отделился какой-то фрагмент.

После неожиданного обстрела, перехватчики шарахнулись по сторонам, а Головин увидел, как из далекой невидимой точки, к яхте, неслись раскаленные болванки.

Но так только казалось, поскольку они лишь с запозданием прибывали в район, где еще недавно находились перехватчики.

– У нас новость, сэр, форт «Цванциг» неожиданно обстрелял наших преследователей. Этому пока нет никакого объяснения.

– Но это же хорошо! – воскликнул Головин, слегка удивленный тем, что в голосе компьютера совсем не слышно радости, ведь их могли разнести на куски, а тут такое везение.

Бортовой компьютер на возглас пассажира никаких комментариев не дал.

– Я тогда пойду, душ приму… – сказал Головин, поднимаясь.

Он снова почувствовал вибрацию в полу и подумал, что нужно торопиться, пока не возникли очередные сложности или вдруг, не закончилась горячая вода.

40

Командир крейсера «Киттмар» едва сдерживал улыбку, наблюдая, как эффективно артиллерийский форт разгонял пушками свои же перехватчики, которые, стараниями его разведчиков, получили метки вражеских объектов.

И теперь, едва заметные в стандартном режиме радаров, за яхтой с важным объектом, уже пристроились штурмовые боты.

Они были похожи на тени и едва прорисовывались даже в контрастных спектрах, поскольку половина мощности их генераторов уходила на поддержку маскировочных полей.

– Ну, дело почти сделано, – позволил себе заявить начальник отделения специальных операций. Он знал, что с той дистанции, на которую охотники подошли к судну-мишени, их электромагнитные струны уже опутывали корпус жертвы.

Причем делали это так осторожно, что опасности не замечали, даже самые чувствительные системы обороны, а те разрядные помехи, что вызывали «струны» во внутренних каналах связи, они отфильтровывали, как технологический шум.

А потом, когда каналы гасли, делать что-то было уже поздно.

– На периферии, пятнадцать градусов, позиция семь – гравитационные возмущения, – предупредил штурман и на оперативном экране стали появляться данные приборной разведки.

– Наших там нет? – уточнил надполковник Хормит.

– Нет, сэр. «Виттам» отбыл на базу четверо суток назад и в другом направлении.

– Может станция? Мы ведь ожидаем прибытия станции дальнего обнаружения – нам обещали на усиление, – предположил начальник разведки, напряженно вглядываясь в экранную версию разведданных, собранных в разных спектрах и сложенных в единую таблицу.

– Открылись концентрические фигуры, сэр! – сообщил молодой лейтенант из измерительной службы. От ее специалистов зависело возвращение всех размеров на судах к исходным эталонным показателям, после того, как корабли, совершив прыжки в подпространстве, возвращались в в реальное измерение.

На командирском мостике повисла гнетущая тишина. Все присутствовавшие офицеры ждали появления чего-то необъявленного.

Большого объекта о котором уже «сообщили» предвестники прорыва из подпространства – так называемые концентрические фигуры. Иногда эти фигуры проявлялись вследствие каких-то аномалий, правда тогда они не проступали так четко, как перед появлением объекта большой массы.

Еще мгновение и на крейсере зарыдали все сирены.

Серверы сбросили весь трафик и стали просчитывать дистанцию и скорость зарядки тяжелых инициаторов.

Артиллерийские башни зажужжали приводами, разворачивая гигантские калибры, а отдыхающие смены понеслись по переходам в чем были, торопливо занимая места в боевых расчетах.

Крейсер «Киттмар» в экстренном режиме разгонял все генераторы, чтобы насытить свои нужды для первого залпа, от которого часто зависел весь исход предстоящей схватки.

– Кто бы мог подумать, – произнес надполковник Хормит, казалось, не обращая внимания на суету своих офицеров, которые лихорадочно подготавливали отделения к бою, принимая доклады и отдавая приказы.

Появления вражеского флагмана в пяти тысячах метрических стадий, стало для него полной неожиданностью. Это был сепигский корабль, которому, судя по донесениям, две недели назад были нанесены непоправимые повреждения. Тириканы его списали и уже не ожидали когда-то встретить. Но вот он здесь – в ореоле пламенеющих протуберанцев пересекающихся полей.

Он был крупнее и у него имелось преимущество в массе бортового залпа, однако «Киттмар» успевал первым подготовиться к стрельбе.

Но вот, стены капитанской рубки и весь корпус крейсера содрогнулись, мигнуло освещение. В углу зала взвыл на высоких оборотах резервный генератор, не позволявший центральному посту почувствовать энергетический голод.

– Снаряды пошли на цель! – сообщил командир артиллерийского отделения.

– Заряды инициаторов достигли защитного поля, – доложил помощник штурмана.

– Какая реакция, штурман? – спросил Хормит.

– Противник пока не маневрирует. Видимо еще не вышел из пространственной петли.

«Или копит силы для ответного удара», – подумал надполковник.

Бывало, что уверенные в своей защите командиры жертвовали маневром, чтобы быстрее зарядить орудийные накопители и залповые банки инициаторов для основательного ответа, а не впопыхах.

– Полный импульс вправо! – скомандовал он.

– Сэр, заряд накопителей семьдесят процентов! Отскок будет слабым! – сообщил корабельный энергетик.

Хормит вздохнул. Этот офицер его раздражал. Вечно у него были какие-то задержки с зарядкой накопителей и пропускаемостью световодных каналов.

– Сделать отскок при девяносто пяти… – приказал он.

– Есть отскок при девяносто пяти! – отозвался штурман.

– Что с их защитным коконом? Он цел? – уточнил командир.

– Ослабление на восемнадцать единиц. Пока. – Несколько смущенно ответил помощник штурмана.

Этого было мало, ведь все слои защиты давали вражескому кораблю двести шестьдесят единиц, в то время как у «Киттмара» было лишь двести десять.

В идеале, разряды инициаторов должны были ослабить полевые щиты противника, чтобы прибывшие снаряды сумели пройти до самого корпуса и нанести максимальный вред. Но это в идеале, а в реальности точно согласовать залпы инициаторов и артиллерийских калибров было непросто даже для специализированных программ.

Пространство было неоднородно и чем большие расстояния оказывались между противниками, тем сложнее было рассчитать совокупный удар разными видами вооружения.

– Внимание! Перехвачен прицельный код! Противник рассчитывает удар в кормовую треть! – сообщил офицер разведки.

– Зарядка контура – восемьдесят семь