вырывал с корнем ивы и поднимал к небу облака пыли.

Размахивая хоботом, он заревел так, что земля задрожала, и ринулся в атаку.

Самка бросилась ему навстречу.

Маммуты столкнулись лбами, и звук был подобен удару грома. Они разошлись и снова ринулись друг на друга. Сцепились бивнями. Самка была не такой крупной, как самец, но двигалась гораздо быстрее. Она тряхнула головой и застала его врасплох. Нога маммута заскользила по берегу реки. Самка оттолкнула его к валунам, за которыми прятались Торак с Волком. Валуны закачались, как зубы, которые собрались вырвать.

Если такое случится еще хотя бы раз, от них останется мокрое место.

Волк, подталкивая взглядом Торака, бросился к реке. Поднявшаяся к небу пыль застилала Тораку глаза. Он доверял брату по стае и, не думая, побежал следом через стадо маммутов.

Река была мелкой, но течение – очень быстрым. Илистое дно засасывало башмаки, противоположный берег был очень крутым – даже не верилось, что на него можно взобраться.

Кто-то закричал:

– Торак! Торак, сюда!

Торак споткнулся и остановился.

Ренн? Не может быть!

Маммут у него за спиной наклонил голову и бросился на самку. Та уклонилась, его бивень с жутким скрежетом врезался в камень и обломился в самом основании.

Маммут оглушающе заревел и, тряся израненной головой и забрызгивая кровью Торака, отступил в реку.

– Сюда! – кричала Ренн. – Пройди выше по реке!

Волк вскарабкался на крутой каменистый берег, а Торак все не мог найти путь наверх. Тогда Волк снова соскользнул вниз и залаял на Торака, чтобы шел за ним.

Маммут, пошатываясь, устремился за Тораком, он был смертельно ранен и, несомненно, винил в этом человека.

– Торак, сюда!

На фоне черных камней мелькнуло красное пятно. Это она! Наполовину спустилась в овраг и протягивала ему руку.

– Хватайся! Я тебя вытащу!

– Нет, я слишком тяжелый! Утащу тебя вниз!

Маммут шел на Торака. Торак заметил углубление в скале и, подпрыгнув, ухватился за него рукой. В следующее мгновение бивень маммута оставил в базальтовом склоне глубокую царапину, как раз там, где только что стоял Торак.

Маммут приподнялся на задних лапах и ударом хобота попытался сбросить Торака в овраг, но потерял равновесие, завалился на спину и больше уже не двигался.

Глава 26

– Где Наигинн? – Торак так крепко схватил Ренн за плечи, что она даже поморщилась от боли. – Он тебе что-нибудь сделал? Ты как? С тобой все хорошо?

– Да все со мной хорошо! – соврала Ренн.

Она видела, что Торак заметил следы от веревки на шее и покрытые волдырями, исцарапанные об острые камни ступни.

Взгляд Торака стал твердым как кремень.

– Это он сделал.

– Говорю же, со мной все хорошо. У тебя кровь на лице…

– Это не моя, маммута. Где он? Где Наигинн?

– Не знаю, но наверняка где-то поблизости. Надо уходить, чтобы не попасться ему на глаза. Идем! Там, ниже, можно укрыться в зарослях.

Зеленый склон круто уходил вниз к ручью с ивами на берегах. Там, услышав маммутов, укрывалась Ренн. Под деревьями сгущались сумерки.

Ренн наблюдала за тем, как Торак сбросил на землю оружие со спальным мешком и взглядом оценил метки силы, которые она нарисовала на камнях, чтобы отогнать Наигинна.

– Когда ты в последний раз его видела? – отрывисто спросил Торак.

– Ниже отсюда, ближе к берегу.

Ренн коротко рассказала Тораку о том, как Наигинн преследовал ее сквозь дыхание демона.

– Я видела, что-то приближается. Это был маммут. Наигинн ранил его отравленной стрелой. Из-за этого маммут впал в бешенство. Вряд ли Наигинн далеко, но, если он приблизится, Рек с Рипом нас предупредят.

Торак глянул на воронов, которые парили в небе над головами.

Волк рыскал по склону выше ивовых зарослей. Он к ним не приближался, и Ренн понимала почему.

– Он злится на меня, – сказала она.

Торак достал из-за пазухи бурдюк и присел возле ручья, чтобы наполнить его водой.

– Он не понимает, почему ты ушла, и не сможет так быстро снова тебе доверять.

– А ты? Ты мне веришь?

– Конечно… верю.

Ренн заметила, что он ответил не сразу. Она села на камень и обхватила руками колени.

– Как ты меня нашла? – спросил Торак.

– Услышала вой Волка.

Ренн опустила ноги в холодную воду, сорвала пучок травы и потерла им волдырь от ожога на пятке.

Из-за нее они оказались в этом жутком месте, из-за нее маммут едва не убил Торака…

Торак схватил ее за руки.

– Ренн, перестань!

– Я оставила тебя, – тихо сказала Ренн.

– Да. Два раза оставила.

– Я думала, что спасаю тебя. Оказалось, он все это подстроил!

– И не забывай, ты забрала всю мою еду, – слабо улыбнувшись, напомнил Торак. – Я не злюсь на тебя, я злюсь на него!

– Уверен?

– Конечно.

Ренн видела, что Торак в это верит. Но слова и чувства – не одно и то же. Глубоко в душе он еще мог на нее злиться.

* * *

Они съели несколько языков белой куропатки, которые дала Тораку Шамик, и еще немного грибов, найденных на берегу ручья.

Небо отсвечивало красным – приближался закат.

Ренн смыла с лица маскировку и затравленное, напряженное выражение, которое с трудом выносил Торак, наконец исчезло.

Он наблюдал за тем, как Ренн, чтобы идти свободнее, отрезала подол рубахи, и постепенно начинал верить, что теперь она снова стала той девушкой, которую он любил в Лесу.

Потом они разделили между собой оружие. Торак отдал Ренн лук и колчан со стрелами, а себе оставил топор и «летающие камни». Он хотел и нож ей отдать, но она сказала, что сделает собственный из осколка черного кремня и оленьего рога, который нашла на берегу ручья.

– Лучше бы тебе взять мои башмаки, – сказал Торак.

– Почему будет лучше, если босым пойдешь ты, а не я?

Торак уже напихал в башмаки листья папоротника, чтобы они были впору Ренн.

– Потому что я не пойду босиком, Танугеак дала мне обмотки из кожи лосося. Я привяжу их обрезками от твоей рубахи.

– Толку будет мало.

– Нормально все будет.

Они еще какое-то время препирались, в итоге Торак ее убедил, и она взяла башмаки. Но прежде чем Ренн их надела, он достал рожок из сосновой коры, в котором хранил сосновую живицу, и смазал ей ступни, а она сама смазала ссадины на шее и запястьях.

Торак старался втирать живицу как можно аккуратнее, но Ренн все равно закусила от боли губу. Он мысленно схватил Наигинна за волосы и разбил его красивое