Она выронила револьвер и разрыдалась.

— Заткнись! — Акерман снова ударил кулаком по столу.

Она видела, как в нем нарастает злоба, как адское пламя загорается в его глазах.

— Ты снова возьмешь пушку и продолжишь игру. Ты хочешь узнать подлинный смысл слова «страдание», Алиса? Если сейчас же не возьмешь револьвер, я тебе покажу. Давай, бери его.

Поддавшись страху, она протянула руку и взяла револьвер.

— Хорошо, а теперь я избавлю тебя от необходимости принимать решение. На очереди твой сын. Направь на него ствол и спусти курок.

Она навела оружие на своего сына. Положила палец на спусковой крючок. Постаралась унять страх, проникший в сознание и вытеснивший оттуда все связные мысли. Она снова попыталась проанализировать ситуацию и убедить себя, что единственной возможностью спастись было делать то, что ей велели. Но, как в большинстве случаев, когда приходится принимать тяжелые решения, не могло быть единственно верного, четкого ответа.

— Нажимай. Смерть — это не казнь. Это милость. Убийство — акт милосердия. Оно представляет собой амнистию, которая избавляет человека от бремени жить в боли и смятении. Мир — хаос. Жизнь — боль. Отпусти его, Алиса. Спускай курок.

Она не станет этого делать. Она не может это сделать. Должен быть какой-то другой выход из всего этого. Обязан быть. И тут решение пришло к ней само собой.

Дьявол, разрушивший ее мир, требует кровавой жертвы и не успокоится, пока ее не получит. Значит, я пожертвую собой. Единственной надеждой Алисы было, что ее смерть не станет напрасной и своим поступком она спасет детей. Она приставила револьвер к голове и нажала на спуск.

Оглядывая окружающий его охваченный горем мир, Маркус мог описать его только одним словом — тьма. В отсутствие света, который при жизни излучал Аллен, дом Брубейкеров погрузился во тьму. Дети и Лорен вместе забились в угол, раскачиваясь взад-вперед и плача. Он хотел как-то утешить их. Хотел сказать, что все в конце концов будет хорошо, но не мог. Во-первых, жизнь для них уже никогда не станет прежней. А во-вторых, они совсем скоро могли разделить участь Аллена.

Он снова посмотрел в окно и увидел, что шериф и его люди оценивают ситуацию, укрывшись за машинами. Ему необходимо было удерживать их на месте, чтобы они не могли обойти дом сзади. Пока они не отвечали огнем на огонь, но этот факт не вселял в него никаких ложных надежд. Он знал, что у шерифа есть план, и даже если бы ему удалось составить свой собственный, приходилось учитывать, что план шерифа уже приводится в исполнение.

Он должен был застрелить шерифа чуть раньше, когда тот стоял перед ним во весь рост, но поклялся никогда больше не делать ничего подобного. Хотя, если от этого будут зависеть их жизни, Маркус надеялся, что сможет нарушить свою клятву. Но, если честно, он не был уверен, что сумеет заставить себя снова спустить курок, целясь в человека. Приходилось искать вариант, при котором до этого не должно было дойти.

Из-за одной из патрульных машин раздался голос:

— Не валяй дурака, сынок. Не надо все усложнять и проливать еще больше крови. Нам нужен только ты. Если ты тихо выйдешь и сдашься, мы оставим Лорен и детей в живых. Никто больше не должен умереть этой ночью.

— Вы правы, шериф. Больше никто не должен умереть этой ночью. Все, что вы должны сделать, это сдаться, и я сохраню вам жизнь. Вы окружены, и я готов принять условия вашей сдачи. Отбросьте пистолеты в сторону и выходите с поднятыми руками.

— Не надо пытаться меня перехитрить, сынок. У тебя остался только один шанс, и я дам тебе его всего один раз.

В ответ Маркус прицелился и начал стрелять. Он послал две пули в капот машины на расстоянии всего лишь фута от шерифа, после чего по два раза выстрелил в покрышки четырех колес, которые мог видеть со своей позиции, выведя из строя оба автомобиля.

В воздухе повисла мертвая тишина.

— Если ты хочешь сыграть так, сынок, то мы покажем тебе свою игру.

Маркус извлек из пистолета пустую обойму и вставил другую. Загнав первый патрон в ствол, сказал:

— Если ты или кто-то из твоих людей сделает хотя бы шаг к дому, вы точно узнаете, как я собираюсь играть.

Шериф не ответил. Маркус надеялся, что его действия заставят их поколебаться несколько минут. Но пройдет совсем немного времени, и они обязательно что-то предпримут. Хотя офицеры находились в очень уязвимом положении: их машины остановились слишком далеко от какого-либо укрытия. Возможно, они ожидали прибытия подкрепления. Что бы он ни придумал, делать это необходимо быстро. Чем дольше он будет сомневаться, тем меньше у них останется шансов выжить. Нужно сделать что-то, чего бы шериф никак не ожидал. Маркус всегда помнил, что лучшая защита — это нападение. Стало быть, так он и поступит. Перейдет в атаку.

— Лорен, я понимаю, как вам сейчас тяжело, но мне нужна ваша помощь, если мы хотим выйти из этой передряги живыми.

Она утерла слезы и не без труда встала на ноги. Ее глаза покраснели, и казалось, что сильный порыв ветра мог легко сбить ее с ног. Но он знал: она сделает все, что необходимо. Она была сильной женщиной, в чем он уже имел возможность убедиться.

— Где припаркована ваша машина?

— В сарае позади полицейских автомобилей.

Он посмотрел на сарай. О том, чтобы туда добраться, нечего было и думать. По крайней мере, он не видел никакой возможности это сделать.

Чарли подал голос из угла комнаты:

— Моя машина припаркована у задней двери.

Колесики в голове у Маркуса завертелись. Если бы им удалось сесть в машину, шериф и его люди не смогли бы отправиться за ними в погоню на спущенных шинах. Хотя шериф был не настолько глуп, далеко не глуп. Старый коп был способен так или иначе организовать контроль за всем периметром дома. Пусть даже позади дома находился всего один полицейский. Они могли высадить его в темноте, прежде чем подъехали к дому. А может, нет? Как бы то ни было, Маркус должен был исходить из того, что они это сделали.

Казалось, шериф по какой-то причине хотел взять их живыми. В противном случае он мог бы поджечь дом, пока они в нем находились. Маркус постарался отогнать крутившуюся в голове мысль о том, что шериф опережал его на ход. Причем опережал с самого начала. Приспосабливайся, импровизируй и побеждай.

— В доме есть еще какое-нибудь оружие?

Лорен на мгновение задумалась, а потом сказала:

— У моего мужа есть старая двустволка. Когда-то он ходил с ней на охоту, но уже давно бросил это занятие, хотя, думаю, к ружью осталось несколько патронов. Если не считать кухонных ножей, это единственное другое оружие, которое у нас есть.

Маркус выглянул в окно, чтобы посмотреть, что делает шериф.

— Этого должно хватить, но нужно торопиться. Мне понадобится ружье, какая-нибудь старая футболка, баллончик с лаком для волос, жестянка из-под кофе или что-то подобное, зажигалка, спички и все патроны, какие вы сможете найти.