– Вот это был номер, – наконец-то заулыбались сохранявшие до сих пор серьезность близняшки. – За свои же деньги еще и развлекать водителя. Но поездка прошла так весело. Когда приехали в Мапуту, никто не хотел выходить, честное слово.

За разговорами незаметно прибыли в город и мы. Видимо, все же опасаясь полиции, водитель остановил машину на окраине. В два счета велосипед сгрузили на землю. Настало время прощаться. И тут я выяснил, откуда взялось это странное название – «шапа-100», которое по-португальски звучит «шапа-сень».

– Проще простого, – с готовностью пояснил старик в соломенной шляпе. – «Шапа» – «вывеска, табличка», а «сто» – цена проезда.

– Но я заплатил пятьсот! – неподдельно возмутился я.

– Меняются времена, а с ними меняются и цены, – назидательно изрекла одна из сестер, перефразировав начальную строчку хрестоматийного сонета Луиша де Камоэнса.

– Чтобы кататься за стольник, надо было приезжать к нам года три назад, – прибавил поклонник ниндзя.

– Ну, как поездка? Сестрички не обратили в свою веру? – прервал нас водитель. – А то составил бы им компанию, послушал, как они поют в хоре, заодно и помолился бы?

– С велосипедом и в шортах путь в храм мне заказан, – попытался я отшутиться.

Шофер улыбнулся. Но на сей раз в его улыбке мне не почудилось ни яда, ни издевки. Таким и остался у меня в памяти Мапуту – Лоренсу-Маркеш – городом, где живут небогатые, но душевные люди.

Волной нахлынувшее беспокойство было особенным. Казалось, его породило внезапное осознание себя песчинкой во враждебной Вселенной. Чувство возникло, стоило выйти из света электрических фонарей и по утрамбованному отливом песку спуститься к Индийскому океану. Звезды источали слабое сияние, в котором колыхалась неясная масса воды. Я знал, что через пару сотен метров должен пролегать коралловый риф, за ним – еще один, а дальше простирался бескрайний океан. Казалось, в непроглядной тьме смутно белели паруса португальских каравелл, и флотилия Васко да Гамы вновь приближалась к Малинди.

Ранним утром, когда вода вновь отступила, я по мелководью за четверть часа доплелся до первого рифа. Вдоль обнажившейся коралловой косы бродили чернокожие сборщики ракушек. В прозрачных лужицах краснели морские звезды и топорщились черные пучки морских ежей. Рядом, словно мозг во вскрытой черепной коробке, пузырилась созревавшая субстанция губки.

За пять веков побережье Восточной Африки изменилось мало. По-прежнему узки и кривы улочки старых кварталов суахилийских городов, по-прежнему скудно живет народ. Большинство продолжает ловить рыбу, выходя в океан на утлых парусных суденышках, выращивать манго, кокосы и бананы, строить дома из известняка и мангровых деревьев. Точь-в-точь, как предки, которые в апреле 1498 года встречали в портовом городке Малинди, ныне кенийском, корабли с красно-белыми лузитанскими крестами.

До исторического места высадки португальских мореплавателей от отеля было рукой подать. Взобравшись на скалу, я увидел обширную бухту. Вдоль нее тянулись домики, а на скале вздымалась падрау – белесая колонна с небольшим каменным крестом и гербом Португалии, слегка оплывшим и сильно посеревшим от времени и влаги. Табличка гласила, что именно его Васко да Гама установил во славу Господа, Португалии и короля Мануэла I Счастливого.

Воистину счастливого. Проникнуть в Индийских океан по морю было заветной мечтой португальцев со времен инфанта Энрике Навегадора, известного у нас как Генрих Мореплаватель. Но достичь сказочной Индии и прибрать к рукам торговлю пряностями удалось лишь полвека спустя после смерти наследного принца.

«Малинди брег герои увидали в день светлого Христова воскресенья… Взвевалось знамя ветра дуновеньем, и дробью грохотали барабаны в честь приближенья к берегам желанным», – восторгался живший в XVI веке величайший португальский поэт Луиш де Камоэнс в эпической поэме «Лузиады», воспевавшей деяния Васко да Гамы.

Заход в Малинди стал ключевым этапом плавания. В предыдущем порту, Момбасе, ныне также принадлежащем Кении, каравеллы едва не потопили недруги, действовавшие по наущению мусульманских недоброжелателей.

Султан Малинди, которого хронист флотилии Алвару Велью, а вслед за ним и Камоэнс называли королем, враждовал с султаном Момбасы. Враг врага, представившийся посланцем «могущественного европейского государя Мануэла Первого», стал для правителя Малинди нежданным подарком и драгоценным другом. Султан не только снабдил экспедицию продовольствием, но и дал опытного лоцмана. С его помощью Васко да Гама, добиравшийся до Малинди почти год, за месяц без приключений доплыл до Индии и бросил якорь у Каликута.

Не стоит путать этот порт с Калькуттой – одним из крупнейших мегаполисов современной Индии, отстоящим от древнего Каликута на тысячу с лишним километров. Сейчас город носит другое имя, Кожикоде, и даже в своем штате Керала занимает лишь третье место по численности населения. Полмиллиона его жителей не идут в сравнение с полутора десятками миллионов обитателей Калькутты. Но в эпоху Великих географических открытий все обстояло наоборот. Калькутты не существовало (до закладки города англичанами оставались два полных века), а Каликут процветал, был ключевым портом на Малабарском (западном) побережье Индостана и во всем регионе. Через него шла оживленная торговля с Азией, Африкой, арабским миром, а при посредничестве венецианцев – с Европой. Отобрать у итальянских негоциантов прибыльный бизнес было давней мечтой португальских правителей, поэтому страстное желание Васко да Гамы первым делом добраться именно до Каликута представляется естественным и обоснованным.

Оказавшись ночью на краю океана, понимаешь чувства, переполнявшие старых моряков. Чернота ночи и зыбкие волны сделают законченным мистиком самого прожженного циника и безбожника, а португальцы были людьми глубоко верующими. И уже не кажутся плодом воспаленного воображения старинные гравюры с драконами и прочими сказочными чудищами. Кто знает, что таится под толщей воды. Водятся ведь до сих пор у побережья Восточной Африки диковинные дюгони, то есть морские коровы, которых средневековые мореплаватели принимали за русалок.

У нас есть точные карты, надежные приборы и океанские лайнеры. А каково приходилось экипажам каравелл Васко да Гамы, крупнейшая из которых, «Сау-Габриэл», не могла похвастать водоизмещением даже в триста тонн? Сейчас моряки спят в каютах, а тогда член экипажа удостаивался узкой полоски палубы да ячейки в трюме для сундучка. Со временем, правда, места становилось с избытком: большинство членов экипажа умирали от болезней, погибали в штормах и сражениях. Время стерло из памяти многие подробности той беспокойной и героической эпохи. Но и столетия спустя можно, опираясь на старые и недавно найденные документы, восстановить картину долгого и мучительного продвижения европейцев на восток через океанские просторы.