Разбитая ваза с конфетами — мое самое первое в жизни воспоминание. Не знаю, сколько мне было, вроде бы пять. Еще помню плач сестры, ей тогда полгодика было или около того, еще совсем малышка, могла только сидеть, даже не ползала. Я вообще свое детство слабо помню.

Небожитель, высшее существо…

Ровно таким же небожителем мнит себя и Лев. Я, конечно же, не сравниваю его с собственной матерью. Он — стопроцентный мужчина, лишенный чего-либо женского. Самец со свойственными таким типажам увлечениями: бизнес, спортзалы, оружие, автомобили. Всё же кое-что схожее в них есть — они считают, что этот мир для них вращается. А я так… сбоку припека, не должна бесить, должна вести себя правильно. Только как это — правильно? Они думают, я умею читать их мысли? Не умею, нет у меня такого таланта. Но учусь, причем очень старательно.

Я умею читать лица людей, вижу, когда им грустно, весело, больно, когда они раздражены. Порой вот такое умение угадывать эмоции может спасти тебя от очень большой боли. Полезный навык со всех сторон, но в нем есть и минусы — ты постоянно должна быть начеку, ты в бесконечной тревоге, почти на взводе. Это не жизнь, ад… но если по-другому никак, ты привыкаешь, адаптируешься.

Мне придется заново привыкнуть и адаптироваться.

Я слабее физически, я гораздо слабее… И морально слабее тоже. Льву ничего не стоит задавить меня своим авторитетом, он и без того общается со мной в основном в приказном тоне.

Песчинка, микроб, даже частичка микроба — вот какой беспомощной я себя чувствую.

«Боженька, почему ты сделал женщин и детей такими слабыми?» — в который раз за жизнь вопрошаю я. Только ответа не дождаться.

Через некоторое время, когда мы останавливаемся на красный свет, Лев вдруг кладет руку мне на колено. Я резко дергаюсь, внутренне сжимаюсь.

— Не бойся ты! — командует он угрюмо. — Эва, ты моя будущая жена, и я еще в любом случае тебя потрогать успею. Я же ласково… Забудь вчерашний день!

Шел бы он куда подальше со своими приказами! Как будто так легко управлять собственной памятью... Но заявить ему это напрямую мне слишком страшно.

Стараюсь не накалять обстановку, молча киваю, снова отворачиваюсь к окну. Не могу заставить себя смотреть на Льва и продолжать с ним диалог — это выше моих сил. Впрочем, он больше не пытается заговорить, лишь вскользь поглядывает на меня и на дурацкий пластырь, закрывающий полщеки.

Когда мы подъезжаем к дому, Лев продолжает проявлять чудеса обходительности. Он открывает мне дверь машины, подает руку, чтобы я вышла, ведет в дом. Мертвой хваткой вцепляется в мой локоть… Очень хочется отдернуть руку, но я не могу позволить себе такую роскошь, как отстаивание собственных границ. Лев смял их… Их у меня больше быть не может, он четко это показал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он, видимо, всё же замечает, что его прикосновения неприятны, потому что останавливается у комнаты, соседствующей с его спальней. Громко кашляет и вдруг говорит:

— Если хочешь, до свадьбы можешь пожить здесь… Приходить в нашу комнату только ночью… или… не приходить…

Мои глаза увеличиваются в размере раза в два.

— Ты серьезно? — спрашиваю с опаской.

Не верю своему счастью... Это что же, мне можно целых две недели с ним не спать? Никогда не думала, что Лев поступится такой важной частью своей жизни, как секс. Хотя, скорее всего, ему этого и не захочется со мной какое-то время. Кому охота спать женщиной, у которой пластырь на пол-лица.

Пока я думаю грустные думы, Лев продолжает:

— Я завел на твое имя счет в банке, перевел туда некоторую сумму, всю информацию пришлю тебе на почту. Можешь тратить на свое усмотрение, я буду периодически пополнять счет. Не благодари. И Эва, своим присутствием напрягать не буду, но если буду тебе нужен… в общем, я готов уделять тебе время.

Закончив речь, он внимательно на меня смотрит, явно чего-то ожидает, а я хлопаю ресницами и не знаю, что сказать. И тогда он просто уходит.

Глава 30. Терпеливый человек

Через две недели:

Суббота, 1 февраля 2020 года

9:00

Лев

Она могла бы сказать мне хоть что-то… Хоть одно единственное слово, кроме «привет», «до свидания», «приятного аппетита». Две недели она общается со мной исключительно по мере необходимости и только короткими официальными фразами. Вежливо улыбается, но не более.

Я словно прекратил для нее существовать. Ни одного звонка, ни одного сообщения… Именно так: вообще ни одного сообщения, «спасибо» в том числе, а ведь раньше благодарила за каждую купленную мелочь.

Сначала я подумал: ну, обиделась, подуется да успокоится. Потом стало обидно уже мне, ведь хотя бы простое «спасибо» за свою щедрость я всё же заслужил. Затем выяснил удивительную вещь: она за эти две недели ничего не купила, не притронулась к сумме, щедро мной выделенной.

Проигнорировала мой подарок, не приняла его.

Какой бабе не нужны деньги?

Покажите мне такую женщину, и я обзову ее лгуньей… Или такие всё же есть? Мне раньше не встречались, и я не знаком ни с одним человеком, кому бы встречались. Неужели на всей планете Земля отыскалась одна, не падкая на золото? Тогда какого лешего она досталась именно мне? И как мне теперь с ней обращаться? Как еще извиниться, если не подарком? За ту сумму, которую я перевел Эве, она могла бы закупать себе подарки в правительственных масштабах… Но она слишком горда, чтобы взять предложенное, или слишком глупа… Я еще не решил, что именно.

Естественно, я пытался извиниться не только подарками. Словами тоже. Попросил у нее прощения еще в первый день, повторился во второй, но толку ноль.

Я пытался извиниться делом: когда привез домой из больницы, предложил проводить время вместе. Только это мое предложение не вызвало ровным счетом никакого отклика.

Я пытался быть с ней ласковым: при встрече по утрам желал ей хорошего дня. Один раз даже сказал ей, что скучал, когда мы не виделись двое суток! Может быть, и коряво вышло, но от души. Она лишь улыбнулась для вида и как обычно исчезла со скоростью звука.

Эва вообще теперь старается держаться от меня подальше, практически не бывает в тех комнатах, где обитаю я. Нам с ней негде столкнуться, кроме как за завтраком и ужином.