— Гром и молния на мою задницу! Так вы хотите сказать,что эти сучки еще живы?

— Просим прощения, господин, — убежденно заявилодин, — но все в порядке: они уже не дышат.

В этот момент жуткая страсть Дорваля достигла предела — онупал на Фатиму, которая даже не дрогнула, всадил в нее дрожащий от бешенствачлен, но после нескольких яростных толчков подскочил, как на пружине, ибросился на меня; я также постаралась не шевельнуться, притворяясь мертвой;изрыгая проклятия, он вонзил свою шпагу до самого эфеса в мое влагалище, и егооргазм сопровождался симптомами, которые больше напоминали ярость, чемнаслаждение.

Может быть, ему стало все-таки стыдно или он почувствоваломерзение от своего поступка, — я не знаю, — но больше Дорваля мы невидели. Что касается его слуг, они исчезли в тот момент, когда хозяин забралсяна эшафот, чтобы ввергнуть нас в кошмар своего безумия. Снова появиласьженщина, которая привела нас сюда, развязала нас, подала освежающие напитки исказала, что тяжелые испытания позади, но дала совет держать язык за зубами,когда мы вернемся домой.

— Мне приказано доставить вас голыми туда, откуда выприехали, — продолжала она. — Вы можете пожаловаться, если хотите,мадам Дювержье, но это ничего вам не даст. А теперь уже поздно, вы должныдобраться до дома к рассвету.

Рассердившись, я хотела поговорить с Дорвалем, но мне былосказано, что это невозможно, хотя наш странный хозяин наверняка наблюдал занами из соседней комнаты. Женщина повторила, что мы должны торопиться; экипажждал нас, мы сели и менее чем через час входили в дом нашей хозяйки.

Мадам Дювержье была еще в постели. Зайдя в свою комнату,каждая из нас нашла десять луидоров и совершенно новую одежду, гораздороскошнее той, что мы потеряли.

— Мы ничего ей не скажем, согласна? Ведь нам заплатилии вернули одежду, которая еще лучше, чем прежняя, — сказала Фатима. —А Дювержье совсем необязательно знать о наших делах Я же говорила тебе,Жюльетта, что это делается за ее спиной, и пусть так оно и остается. Раз мы необязаны делиться с ней, не стоит и упоминать об этом. — Фатима пристальнопосмотрела на меня. — Знаешь, дорогая, ты совсем задешево получила оченьхороший урок; успокойся: сделка была удачной. То, чему ты научилась у Дорваля,поможет тебе каждый раз получать в три-четыре раза больше, чем теперь.

— Даже и не знаю, смогу ли я еще раз пойти на такойриск, — призналась я.

— Ты будешь круглой идиоткой, если упустишь такойслучай, — с жаром сказала Фатима. — Запомни хорошенько советыДорваля. Равенство, милочка моя, равенство — вот мой путеводный принцип, и там,где о равенстве не позаботились судьба или случай, мы должны добиться его самипри помощи своей ловкости.

Через несколько дней у меня произошел разговор с мадамДювержье. Внимательно осмотрев меня, она начала так:

— Мне кажется, с твоей девственностью в естественном,так сказать, месте покончено, а теперь, Жюльетта, ты должна научитьсясовокупляться с обратной стороны, тогда тебя ждет еще больший успех, чем до сихпор, пока мы брали пошлину только за проезд через твою переднюю аллейку.Состояние наших дел таково, что нам придется подумать об этом. Я надеюсь, чтоне услышу от тебя глупых возражений; в прошлом у нас в заведении были идиотки,которые всерьез полагали, что стыдно и неестественно отдаваться мужчинамподобным образом, так вот — они не заслужили уважения в моем доме и значительноподорвали мою коммерцию. Хотя ты совсем неопытна в таких делах, надеюсь, вголове у тебя нет детских предрассудков, о которых ты когда-нибудь будешь вспоминатьсо стыдом, поэтому прошу тебя выслушать внимательно все, что я тебе скажу.

Я должна сообщить тебе, дитя мое, что в любом случае делосводится к одному: женщина — она всюду, со всех сторон, женщина, и ей все равно— во всяком случае не хуже, — подставляет ли она свой зад или предлагаетвлагалище; она имеет полное право взять член в рот или ласкать его рукой; еслиее сжатые вместе ляжки доставляют удовольствие одному мужчине, почему другомуне могут понравиться ее подмышки? Кругом одно и то же, мой ангел, главное —заработать деньги, а каким образом — это не имеет значения.

Еще встречаются люди — по большей части неизлечимые идиоты,а остальные — клоуны, которые осмеливаются утверждать, что содомия естьпреступление против человечества, так как отрицательно влияет на рождаемость.Это абсолютно не так: на земле всегда хватит народу, несмотря на содомию.Однако давай на секунду допустим, что население начинает убывать, тогда винитьв этом надо только Природу, потому что именно от нее люди, склонные к подобнойстрасти, получили не только вкус и наклонность к сношению в задний проход, но исвоеобразную или, скажем, ненормальную конституцию, которая не позволяет имполучать чувственное удовольствие обычным способом, каким доставляют ихженщинам. Ведь не Природа лишает нас способности предоставить мужчинамнеобычные наслаждения, а наши так называемые законы воспроизводства рода.Природа же дала многим мужчинам такие, извращенные в глазах болванов, желания ипредусмотрела в женщине сообразную им конституцию, выходит, содомия ничуть ейне противйа, но напротив — служит частью ее замысла. Запреты и ограниченияпридуманы людьми, а Природа ничего не запрещает, тем более что кровнозаинтересована в том, чтобы ограничить рост населения, который ей неугоден. Этагипотеза со всей очевидностью подтверждается тем фактом, что она ограничилавремя, в течение которого женщина может зачать. Разве она поступила бы подобнымобразом, если бы так был ей нужен постоянный прирост? Пойдем дальше: почему онаустановила одни границы, но не установила других? Она установила предел женскойплодовитости, а в мужчину ее мудрость вдохнула необычные страсти или отвращениек некоторым вещам, однако и эти неординарные желания требуют утоления. Чтобы неходить далеко в поисках объяснения, ограничусь только одним, которое можноощутить, пощупать, если угодно: я имею в виду чувственность. Так вот, невдаваясь в дальнейшие рассуждения, скажу, что именно через посредствочувственности Природа обращает к нам свой призыв. Будь уверена,Жюльетта, — продолжала Дювержье, кажется, не сознавая, что ее юнаясобеседница уже имела кое-какой опыт в этих делах, — г— что неизмеримоприятнее иметь сношение в задний проход, чем в любое другое отверстие;чувственные женщины, хоть раз испробовавшие это, либо забывают напрочь обобычном совокуплении, либо не желают и слышать о нем. Спроси сама, и тыуслышишь один и тот же ответ. Следовательно, дитя мое, ты должна попробоватьсама — ради своего кошелька и своего, удовольствия — и убедиться, что мужчиныохотно и гораздо больше платят за удовлетворение этой своей прихоти, чем запримитивное шаркание животом о живот. Сегодня мой доход составляет тридцатьтысяч в год, и, скажу честно, на три четверти я обязана этому самым потаеннымотверстиям нашего тела, которые я с успехом сдавала внаем самой широкойпублике. Влагалище почти ничего не приносит в наше время, дорогая моя, оно ужене в моде, мужчины устали от него, да что там говорить — ты просто не сможешьникому продать свою куночку, и я бы бросила коммерцию завтра же, если бы не нашлосьженщин, которые с удовольствием готовы подставить любому желающему свой зад.