– Все хорошо. Хорошая девушка. Не без чудинки, не без раны в сердце – ну и хвала небу, да здравствуют живые люди. Не вижу, чтоб сейчас от нее исходила угроза для двух высокородных жителей Хромой башни…

– Берти! Ни слова про них, пожалуйста, – эльфийка понизила голос.

– Про кого? – Голден-Халла вскинул брови, мол, ничего не знаю. И все-таки выхватил чашку из-под носа ректора. Пояснил: – Взятка за «непонятливость»!

Леди Элайяна покачала головой в стиле Какой Же Ты Дурында.

– Девочка на тебе, – еще раз повторила она. – А других двух не трогай: я ведь просила тебя не искать причину моего интереса к студентке Найт. Иногда клиент хочет, чтобы сыщик умел кое-что не видеть. Пора тебе приобрести этот навык.

– Он у меня уже есть. Я же в твою жизнь не лезу.

Это была правда. За четыре года их крепкой дружбы Голден-Халла ни разу не преступил личных границ эльфийки, не проанализировал ни единого пятнышка на одежде или выбитого локона.

Не считая, конечно, их первой встречи – когда он отыскал ее, беглянку-невесту-короля, в каком-то мутном одноэтажном отельчике в Саусборне. Отельчик, кстати, встречи не пережил. Элайяна его развалила, решив, что на нее нападают, и с перепуга вбухав в заклятие все силы.

Подружились, пока выползали из-под обломков.

Берти фыркнул и залпом осушил чашку:

– Я хочу оплату, кстати.

– М-да?

– Дай мне птицу иррин. В рабство. На недельку, а? – подмигнул сыщик. – Я научусь воспроизводить ее колдовскую песню.

– А что, сейчас люди тобой недостаточно очарованы? Аппетиты растут, хочешь, чтоб они и вовсе слюни пускали? – хмыкнула ректор. – Сомневаюсь, что виолончель передаст птичий голос.

– Дело не в голосе, а в интонации. Дело всегда в интонации. Я хотел быть актером, я точно знаю.

Элайяна с сомнением прищурилась.

– Ну Эл. Ну пожа-а-а-а-а-алуйста!

– Да бери, конечно, – отмахнулась эльфийка. – Но учти: она себе на уме, эта птица. Ходит где хочет, делает что хочет, меня не слушается. Сам за ней бегай, раз приспичило.

– Ты ж моя мисс душевность! Спасибо. – Берти легкомысленно взъерошил утонченную прическу леди-ректора и, спрыгнув со стола, пошел прочь.

От порога он оглянулся:

– Кстати, а что у нас с погодой? Это новые шутки острова? Теперь не отливы в ответ на всплески магии, а заморозки – в ответ на унылый учебный процесс?

Элайяна пожала плечами и отмахнулась: я занята! Закуталась в шаль и продолжила работать, когда сыщик ушел.

Впрочем, сидела она так недолго.

Очень скоро у нее на столе зазвенел антикварный будильник в виде серебряного маяка: его верхний ярус закрутился, бросая отблески света вокруг. Элайяна благосклонно улыбнулась, развинтила маяк пополам и достала из него волшебный конверт, появившийся там мгновение назад.

Как удачно!

Леди-ректор поднялась и пошла в Великую Трапезную: у студентов как раз был обед. Ей нужно было сделать объявление.

* * *

У Ладиславы сегодня в расписании значилась только одна пара – Уход За Магическими Существами.

Сначала семинар был не слишком информативным, зато помог согреться. Ибо госпожа Клыккер ничтоже сумняшеся отправила студентов утеплять конюшни, в которые загнала, на манер барака для беженцев, весь свой островной зоопарк.

Запах внутри был одуряюще-невыносимый: скунсы соседствовали с единорогами, бронтоящерки с саламандрами, под крышей орали на все лады с десяток разномастных птиц, а крошка-ливьятан плескался в ведре, хищно клацая змеиными зубами. Полы конюшни подметал гоблин-коблинау, который оскорбился до глубины души, когда одна адептка назвала его «маг-существом».

– Ты меня животным считаешь?! – коблинау захлебнулся возмущением, отшвырнул веник и утопал в снег. – Ждите повестку в суд, госпожа Клыккер! Ваши олухи – расисты!

Лекторша – миниатюрная дамочка средних лет, чья одежда была расшита зеркальцами (глядя в них, она ухаживала за василисками и горгунками, живущими в подземелье), только фыркнула. Повестками в суд она топила камин.

Зато в конце семинара было кое-что интересное.

Убедившись, что в конюшне тепло, госпожа Клыккер велела студентам сгрудиться кучнее. А потом открыла крышку старинного сундука. Внутри оказалось гнездо – нормальное, с сеном, – в котором сидел очаровательный зверек. И дюжина его детенышей. Все они, помаргивая, с любопытством смотрели на адептов, умиленных их видом.

– Это цыря! – сказала Клыккер, тыча пальцем в зверька.

Он был беленький, мягкий, носатый, с короткими рожками и шерстяными ушами, по форме напоминающими лист подорожника.

– Цыря – местный житель. И как у многих тварей с острова Этерны, у него очень странная логика. Сложносочиненная.

Госпожа Клыккер наклонилась и ловко выхватила из-под цыри одного детеныша-щенка. Потом отошла с ним на несколько шагов, положила малютку на пол и сама села рядом.

Цыря мгновенно взбесился. Со страшным ревом, напоминающим грохот волн, чуть ли не пеной исходя, он неуклюже выбрался из гнезда и, переваливаясь на перепончатых лапах, рванул к госпоже Клыккер. И стал мутузить ее когтистыми лапками по коленям. Очень гневно, очень. Но безобидно.

– Предположим, он меня убил, – сказала лекторша и, закатив глаза, весьма натурально бахнулась на пол.

Цыря тотчас довольно взвыл, ударил себя в грудь кулаком и… пошел обратно к сундуку. Собственного украденного щенка он проигнорировал, сколько тот ни пищал.

– Как и цыря, – сказала, поднявшись, Клыккер, – многие островные твари стремятся наказать, а не вернуть. Детеныш жив, хотя и потерян – в принципе, цыре это подходит. Но вот если я убью щенка…

– НЕ НАДО! – ахнули студенты.

Клыккер покрутила пальцем у виска:

– …Я зоолог, ау! Вы правда думаете, я способна убить животное? Нет. Но в теории: если украденный мною щенок умрет, цыря очухается. И, по старой памяти, придет требовать долг с меня. Искать приемыша-замену: причем из клана потомков убийцы. То есть из людей, в широком смысле слова. Так что ваше задание на сегодня: ходим по лесу, заглядываем в гнезда местных тварей. Изучаем, в чьих гнездах нашлись чужие птенцы, животные или гоблинские младенцы. Анализируем, исходя из свежих данных. Урок закончен, спасибо за внимание.

* * *

После семинара по фармакологии, общего для всего последнего курса (тоска, возведенная в пятую степень, хотя Тиссе нравилось), Фрэнсис пошел на очередные пытки с Морганом.

Однако, как ни странно, профессор не ждал его в привычной арке… Близнец потоптался там минут десять, потом пожал плечами и отправился в Фонтанный Двор.

Возле пряничного домика крутилась Хейли Хани. Судя по тому, как девушка озиралась и поджимала губы, натыкаясь взглядом на редких прохожих, она ждала, пока останется во дворе одна.