Однако этой секунды Рэми хватило, чтобы понять: только что в какой-то из бесчисленных битв с Элпи Эртан проиграл.

Ей это совсем не понравилось.

Не задумываясь, она мило и нежно улыбнулась, подошла к мужу сзади, обняла за талию, положила голову ему на плечо и со вздохом призналась:

– Когда мы ночуем в одной комнате, поспать не получается, а я завтра хотела заняться делами, – капризно призналась она Элпи тоном «ну ты же тоже девочка и всё понимаешь, правда?»

У той слегка покраснели скулы – так могут краснеть при намёке на супружеские отношения только девицы, которые пытаются показать себя циничными и опытными, но притом ни опыта, ни цинизма в себе не имеющие.

– Разумеется, сейчас распоряжусь, – сосредоточенно кивнула она, выходя вдогонку за уже убежавшей служанкой.

Эртан хмыкнул и развернулся к жене лицом, придерживая за талию на случай, если та не надумает отпрянуть:

– Защищаешь меня, Рэми? – с лёгкой насмешкой спросил он.

В полном смятении она покраснела.

Он обнял её крепче, прижимаясь губами к виску. Её волосы пахли лесом и дымом костра.

– Так приятно, – вдруг признался он.

Впрочем, неясно было, что именно ему приятно: то, что она позволила себя обнять, или то, как она бросилась выгораживать его при Элпи.

Она смущённо улыбнулась – он этого не видел – но ей тоже было приятно.

Вернувшаяся Элпи так и застала их в такой позе, что, кажется, очень её огорчило.

Назло ей Рэми ушла сперва в комнату Эртана – сбежать к себе и позже успеется. В способности Элпи распространять сплетни она не усомнилась, и чего уж точно не собиралась ей давать, так это повода усомниться в удачности их брака.

Быть может, они с ней и по одну сторону баррикад в вопросе борьбы за права женщин, но это ещё не повод давать столь опасное оружие в руки одного из главных политических противников А-Ларресов.

А-Ларресов Рэми уже считала за своих. И без раздумий приняла их сторону, хотя даже не знала, о каком конфликте идёт речь и какие позиции в этом конфликте они занимают.

В комнате Эртана Рэми уселась на стол – в Мариане она выяснила, что это весьма удобно, особенно, если твой наряд не выключает в себя несколько слоёв нижних юбок, – и нахмурилась. В голове её шла напряжённая работа.

Ей впервые пришло в голову соображение, что характер её отношений с супругом напрямую влияет на его политический престиж. До этого Рэми рассматривала ситуацию только и исключительно со своей колокольни: это была борьба, в которой она обязана победить и отстоять свою свободу. Эртан виделся её глазами как противник, который стоит на пути к этой свободе и который заведомо сильнее её, поэтому любые средства борьбы с ним хороши.

Эта казавшаяся незыблемой позиция менялась исподволь и незаметно. То там, то здесь, каким-то своим поступком или словом Эртан подтачивал созданную Рэми модель, пока, наконец, она не обнаружила, что реальность сильно отличается от нарисованной в её голове картины. Бороться с Эртаном было не нужно, потому что он не только не стоял на пути к её свободе, но и отчётливо помогал ей идти по этому пути.

Положа руку на сердце, Рэми в своей жизни не была и на десятую часть свободна так, как стала свободна в Мариане. И, как верно было подмечено, поскольку правила её марианской жизни устанавливал один-единственный человек… следовал неизбежный вывод, что он ей не враг.

«Или же очень хитрый враг», – поправила принцесса сама себя внутри головы. Ведь известно же, вместо того, чтобы человека принуждать напрямую, гораздо эффективнее исподволь заставить его делать то, что тебе нужно, так, чтобы он считал, что это его истинное желание.

Учитывая, что у Рэми были проблемы с определением своих желаний, не было никакой гарантии, что она не принимает желания Эртана за свои собственные. Однако она разумно решила принять за веру, что Эртан ею не манипулирует – в конце концов, она предпочитала верить в хорошее в людях.

Выяснив, что он ей не враг, она пошла дальше и сделала вывод, что он ей союзник. А союзы, как небезосновательно полагала Рэми, предполагают активное участие двух сторон. До сегодняшнего вечера же вся помощь и поддержка исходили только со стороны Эртана, и Рэми уловила то гаденькое соображение, что такие отношения являются покровительством.

Борьба за равноправие мужчин и женщин была для неё не просто красивым лозунгом; Рэми стремилась не только к получению мужских привилегий, но и к соответствующей доли ответственности. С её точки зрения, отношения типа покровительства были унизительны для женщины: ведь они превращают её в слабое зависимое существо, которое нуждается в опеке, как ребёнок.

Рэми хотела равноправного союза; а это значит, что и ей следует помогать Эртану и поддерживать его планы.

Придя к этому выводу, Рэми решила его озвучить. Как всегда в таких ситуациях, у неё получилось крайне путано и бестолково. Эртану пришлось попотеть, чтобы вычленить из её речи основную мысль и понять, о чём она говорит.

– Ты предлагаешь мне союз? – наконец, с глубоким удивлением уточнил он, не веря, что правильно понял.

– Да, – с облегчением кивнула она, удивляясь, почему не нашла таких простых слов. Теперь, когда они были сказаны, казалось, что именно с них и следовало начать.

– Очень рад, – по-прежнему с удивлением ответил Эртан и протянул ей руку.

Они скрепили свежеобъявленный союз рукопожатием, после чего он пристроился рядышком на столе.

Первоначально Эртан видел в Рэми удачный политический ход – способ укрепить отношения с Ниией. Позже она предстала перед ним в образе капризной принцессы, с которой невозможно сладить. Ещё позже он разглядел в ней несчастную девчонку, которая нуждается в помощи. Потом он неожиданно для себя открыл, что у этой девчонки есть неплохие мозги с толковыми идеями, и она знает, как эти идеи реализовывать. Наконец, сегодня он увидел в ней подругу, которая просто примет твою сторону и поддержит, когда это нужно.

Ему стало тепло на душе, и он потянулся и сжал её ладонь в благодарном жесте.

Они сидели так минут пять, совершенно молча, после чего Рэми сказала:

– Думаю, теперь я могу отправиться спать.

Она встала; он встал за ней; они всё так же держались за руки.

– Я провожу! – вызвался он, хотя провожать было – всего-то до следующей двери.

Она слегка нахмурилась – не его словам, а своим мыслям, – забрала руку и с сомнением спросила:

– Как ты думаешь, она может подглядывать?

Эртан сразу уловил суть её тревоги и в сомнении потёр щёку:

– Мне кажется, это ниже её достоинства, – оценил он морально-этические качества Элпи.

Со вздохом Рэми старательно взлохматила себе волосы. В отличии от Эртана, она не питала таких иллюзий по поводу щепетильности противницы.