Но это же безумие!

На горизонте явственно видны силуэты военных кораблей! И ответ последует очень и очень скоро! Если кто-то самонадеянно полагает, что может безнаказанно хамить военно-морскому флоту сильнейшей страны мира, то он уже скоро поймёт всю степень своего заблуждения. Вот только… откуда будет смотреть на всё это действие он сам — командир катера?

— Русский прибавил ход, обходит противника справа, — доложил динамик оповещения.

«Обрезает им курс отхода назад? Рискованно… но может сыграть свою роль!» — мелькнула в голове мысль.

А пальцы уже сжимали микрофон.

— Неопознанные катера! Моран, я не вижу вашего флага!

С головного катера выметнулась вверх дымная струя…

— Ракета в воздухе!

«Вижу…»

— Маневр уклонения! Радио на флагман — подвергся ракетному нападению!

Палуба ударила в ноги, тело бросило к борту — катер совершал поворот.

«Разрешение на открытие огня получено» — любезно сообщил тактический дисплей.

К-р-р-р…

«Скорострелки русского катера! Вот зачем он повернулся бортом — может вести огонь всеми стволами!»

— Джаггер! Огонь по головному.

Тах-тах-тах!

Трассеры мелькнули над водой — горячая смертоносная сталь рванулась в сторону противника.

Тело отбросило уже к другому борту — боевой разворот!

Дзан-н-г!

И во рту появился противный металлический привкус — ударная волна от подорванной в воздухе ракеты достала-таки до его катера!

И что хуже — достали и осколки, кто-то вскрикнул на палубе.

— Есть попадание!

Головной катер противника спешно отворачивал в сторону. За ним по ветру стелился дымный хвост.

«Ага! А ведь это мы его зажгли!»

— Радио на флагман! Близкий подрыв ракеты, имею раненых! Попадание в катер противника, он горит!

— Есть, сэр! — откликнулся радист.

— Джаггер! Добить его!

«Потопить противника в честном бою! Немногие из сослуживцев могут похвастать даже тем, что хотя бы перестреливались с равным по силе врагом, а уж, чтобы потопить…»

— Сосредоточить огонь на головном катере!

— Товарищ старший лейтенант! Амер закусил удила — головешку плющит!

— Вижу… — Максименко повёл биноклем. — Пень дубовый, он же бортом ко второму катеру повернул! А мы через него стрелять не можем! Руль лево на борт! Самый полный! Дым!

Ветер дул со стороны эскадры, рвал и мотал в воздухе белую полосу от дымогенератора. Но все же сносил её в сторону вражеских катеров…

— Сэр, русский ставит дымзавесу!

«Увы, но я ему тут ничем не помогу… Сделай и мы то же самое, дым только закроет противника, и мы не сможем стрелять!»

— Ракета в воздухе!

«А мы бортом повернуты к противнику!»

— Боевой разворот!

«Черт, русский у нас за спиной, его скорострелки теперь не помогут…»

— Чистая вода, тащ старший лейтенант!

«Ракета идет под углом к нашему курсу, не успеть… Но попробовать-то можно!»

— Автоматам — огонь по ракете! Атаковать катер противника ракетами!

Радиограмма.

«Сигнал — яркий».

«Подтверждаю — сигнал яркий».

Чуф-ф!

Тяжелая 12,7-мм пуля ударила в левый верхний угол раскрашенного металлического короба.

— Шестёрка на десять часов! — это второй номер.

Сплюнув, стрелок сделал поправку.

Чу-ф-ф!

— Четверка на одиннадцать! Три патрона!

«Да, знаю я! Пять выстрелов — и ноги!»

«Зафиксировано изменение напряженности ЭМ-поля в районе острова. Визуальное наблюдение отмечает искажение ориентиров и прибрежной полосы».

Это сообщение одновременно пришло на тактические дисплеи всех, кто собрался сейчас в командном пункте флагманского корабля.

— Гаррисон, — повернулся к командиру авианосца вице-адмирал, — готовьте своих птичек…

В-ж-ж-и-у!

— Т-твою ж мать! — второй номер нырнул за камень. — Паскуда, чуток не в башку влепил!

Сдвинувшись в сторону, он присел и осторожно выглянул из-за камня.

Оскальзываясь и торопясь, к нему во фланг забегало сразу трое охранников. А один, привстав на колено, держал на мушке его укрытие. Он, надо полагать, только что и стрелял. Ещё один распластался на земле и никаких признаков жизни не подавал.

— Ну-ну… бегите ребятки…

Чуф-ф!

Он не расслышал выстрела, но, судя по тому, как подломилось колено у стрелка, что-то весьма неласковое прилетело тому откуда-то издалека. И ощутимо долбануло в жизненно важную область.

Воспользовавшись тем, что прикрывать бегущих теперь стало некому, второй номер вскинул автомат.

Пах!

И зарылся носом в землю задний.

Пах! Пах!

На оружии второго номера тоже был установлен глушитель. Не штатный ПББС, а какой-то сильно навороченный и новомодный, позволявший стрелять обычным патроном. Да, звук был громче, но при этом сильно искажался, и не каждый успевал понять, что же, собственно, он слышит? А когда успевал — если успевал… легче уже не становилось.

Вот и оставшийся в живых охранник не успел ничего сообразить…

Спрыгнув вниз с откоса, второй номер окликнул снайпера. Тот, чуть приподняв над землей перископ, осматривал поле недавнего боя.

— Ты как?

— Живой… патронов вот мало осталось.

— Ну, нам сейчас не воевать — ноги надо уносить со всем прилежанием! Задачу мы, считай, выполнили, теперь бы ещё уцелеть опосля того, как остров начнут обкладывать снарядами!

— Сомнительно это… такое осиное гнездо разворошили! Чует мое сердце, что до ребят добежать мы не успеем.

— Так тут и рядышком расщелина есть, ещё позавчера приглядели. Туда и сховаемся. Двигай, давай, вон к тому камешку рыжему. А я тебя прикрою, да и следом подтянусь…

Металл бортов лязгнул, но стоявший наготове матрос быстро набросил петлю каната на крюк и подтянул катер к потерявшему ход собрату. Главстаршина Коробов одним движением перескочил на палубу американца.

— Живые-то есть?

— Халло! — выдвинувшийся откуда-то из клубов дыма матрос, махнул рукой, призывая следовать за собой.

— Ребята, в темпе! — гаркнул боцман. — Там у них, похоже, совсем дела фиговые!

— Михалыч, не копайтесь там! — окликнул его Максименко. — Не ровен час…