— Без понятия, Мама, тёмное дело. С уверенностью могусказать только одно: они не от Дурикова.

Это я знала и без неё, а потому спросила:

— Тома, но на дачу твою зачем они забрели? Что говорят обэтом?

— Ах, Мама, несут чепуху. Прогоны, прогоны одни. Я им совсемне верю!

— Хорошо, не верь, но мне то скажи, в чем состоят эти ихпрогоны?

И Тамарка поведала:

— Говорят, что всего лишь разыскивают каких-то мужиков, закоторых им крупные бабки обещаны. Зла, говорят, не хотят причинить мужикам, авсего лишь куда приказано их собирались доставить.

«Ну, — подумала я, — и где здесь прогоны? Все так и есть,кроме зла. Уж не ради добра эти гоблины в наших мужей стреляли.»

— Тома, — спросила я, — где ж тут прогоны? Похоже, и в самомделе искали гоблины каких-то мужиков, похоже, и в самом деле они обретались натвоей даче.

— Мама, ты невозможная! — психанула Тамарка. — Как «где тутпрогоны?» Эти гоблины сказали, что очень важные птицы те мужики, а где у меняна даче таким взяться? Только если банкет соберу, тогда и придут, а так… Сама,Мама, знаешь.

Я изумилась: «Важные птицы? Те мужики? И в самом делепрогоны.»

Разговор с Тамаркой, ничего не прояснив, все ещё большезапутал. Я уже стала снова склоняться к мысли, что гоблины сбились с курса и неза теми гоняются.

«Господи, — с улыбкой умиления подумала я, — да кому этинаши мужья, эти недотёпы, рохли, охламоны и тюфяки могут понадобиться? Да ещёнастолько, чтобы бабки приличные за них платить.

Конечно прогоны! Гоблины крышуют и тот бизнес, в которыйснова вляпались наши мужья, только в этот раз вляпались они по-крутому, ужетолпа гоблинов их разыскивает. Вот где правда! Остальное прогоны!»

И я, про все обиды забыв, помчалась к Юльке. Хотела еёпредупредить: если кто про Женьку спрашивать будет, так пускай отвечает, чтоуехал он за границу на год… Нет, лучше на два.

«После Юльки смотаюсь к Марусе и о том же её попрошу, —планировала я, съезжая с проспекта, чтобы зарулить во двор, где давненько ужене бывала. — А после Маруси к Тосе надо бы смотаться, да и Розу предупредить отом же, да и Тамарку.»

И в этот момент внезапно выехала из-за угла, считай изЮлькиного двора, красная «Альфа Ромео».

Я не поверила своим глазам. Та самая «Альфа Ромео», котораягонялась за моим «Мерседесом» в день свадьбы Архангельского и Маруси.

Да, я не поверила своим глазам, потому что одно делослышать, а совсем другое — видеть.

Ох как я разозлилась! Конечно же на работников милиции, ведьэто они заверяли меня, что «Альфа Ромео» гоблинами была похищена.

А она, тем временем, проехала мимо меня и на проспектустремилась.

«Если хозяин „Альфы“ не имеет к Архангельскому и гоблинамотношения, тогда зачем он мечется по городу и разыскивает наших мужей?» —подумала я, спешно разворачивая свой «Мерседес» и устремляясь в погоню.

Штаб— квартира ЦРУ.

США, Лэнгли.

ОНЕ — Управление национальных оценок.

Август, наши дни.

Джон Форрестер, директор Управления национальных оценок,вопреки сложившимся традициям, проводил совещание в своём кабинете. Совещание вузком кругу. Присутствовали семь заместителей Форрестера и Линдон Ван Дейк,профессор Принстонского университета, признанный авторитет в областипсихологии, психиатрии и нетрадиционных методов лечебного воздействия напсихику человека.

Таких, как Ван Дейк, в Управлении национальных оценокназывали «консультантами из Принстона». Эти учёные, не являясь сотрудникамиЦРУ, привлекались ОНЕ для решения тех или иных специфичных проблем. Этосчиталось почётным, но и… вызывало раздражение местных специалистов.

Сосредоточив взгляд на Линдоне Ван Дейке, директор Форрестерв самом начале совещания с едва заметным нажимом сказал:

— Не стоит упоминать, господа, что даже упоминание о самомфакте нашего совещания будет рассматриваться правительством, как разглашениеважнейшей государственной тайны.

Все кивнули, давая понять, что прониклись чрезвычайнойважностью вопроса. Лишь после этого Джон Форрестер кивнул Ричарду Контагу,своему первому заместителю, и тот кратко изложил суть проблемы.

— Господа, — хорошо поставленным голосом начал он, — изоперативных данных, вполне достоверных и многократно проверенных, нам сталоизвестно, что летом 1988 года русские провели в Забайкалье полевые испытаниянового психотропного оружия невероятной мощности. Установка имела рабочееназвание «Аист». Цель испытаний: с помощью модулированного и несколькорассеянного лазерного излучения достичь полного подавления воли лиц,подвергнутых воздействию излучения.

Все переглянулись.

— Наш резидент в Иркутске заверяет, — продолжил Контаг, —что результат испытаний отрицательный. Установка «Аист» вышла из-под контроля исамоуничтожилась. Почти все испытуемые погибли. Кроме того, в донесенииотмечается, что погиб практически весь обслуживающий персонал установки «Аист».

Все снова переглянулись.

— Работающая на тридцать процентов мощности лазерная системас плазменной накачкой, убила своим излучением солдат, осуждённых за мелкиевоинские преступления на дополнительную службу в армии. Погибли и офицеры,которые имели заранее разработанную защиту, так называемые шлемы ДАД-1. Средипоследних находился один из разработчиков системы ДАД-1, молодой лейтенант,увлёкшийся этой тематикой ещё в училище.

— Он тоже погиб? — спросил один из заместителей Форрестера.

— Имейте терпение, Билл, — раздражённо отреагировал директорОНЕ. — Дослушайте до конца или хотя бы поспите. В конце совещания я все равнопредоставлю всем сверх-материалы по этому делу. Естественно только дляиспользования в специально отведённых помещениях Управления.

— Извините, шеф.

Джон Форрестер лишь махнул рукой, и Ричард Контаг продолжил:

— Вторичное излучение установки «Аист» убило весьобслуживающий персонал, кроме людей, находившихся в помещениях без окон…

Линдон Ван Дейк откровенно затосковал, что было рискованно.Любой намёк на нерадивость расценивался здесь как отказ «консультанта изПринстона» от сотрудничества с ОНЕ или как недобросовестное исполнение имсвоего «гражданского долга». И то и другое могло повлечь очень нежелательныепоследствия. И все же Ван Дейк не сдержался и позволил себе раздражение.

«И это те, кого называют „избранными интеллектуалами“, —подумал он. — Неужели разведчики никогда не смирятся с мыслью, чтовоздействовать на мозг человека с целью подчинения воли врагу — полная утопия?Во всяком случае с помощью лучей, механизмов и прочей машинерии. Воякам всегомира покоя не даёт мысль о покорной вражеской армии. Они всерьёз надеются, чтоможно превратить врагов в союзников или, на худой конец, в нейтралов. Заставитьмаршировать в обратную сторону. Идиоты!»