При этом я сильно рассчитывала на добрый нрав владельца«Альфы Ромео» — если он не потребовал компенсации ущерба в прошлый раз, топочему должен требовать теперь?

В общем, я так увлеклась, что действительно прицелиласьновеньким бампером в маячивший передо мной красный зад и даже нажала на газ.«Мерседес» хищно рванулся вперёд, но…

«Альфа Ромео» внезапно переместилась в соседний ряд, я желишь чудом не врезалась в дорогущий «Фольксваген-Бора», владелец которогомолниеносно опустил стекло и показал мне кулак. Думаю, и комментарии у негоимелись, очень ёмкие, но малоцензурные.

Впрочем, не до комментариев было мне. «Альфа Ромео», словноучуяв моё настроение, уже сматывалась со всех ног, точнее со всех колёс.

«Ха-ха! — обрадовалась я. — Вот это погоня!»

Это действительно была погоня. «Альфа Ромео» проявлялачудеса резвости, виртуозно уворачиваясь от моего бампера и нахально дразняменя. Я азартна, и вскоре совершенно потеряла чувство самосохранения, всемифибрами желая лишь одного — оставить свой страстный «поцелуй» на этомсвежеполированном багажнике. Думаю, желание моё было абсолютно очевидно.

Попутные машины, мгновенно уяснив с какой я целью гонюсь за«Альфа Ромео», панически освобождали пространство для погони. Даже участникиперекрёстного движения очень быстро понимали, что к чему, поэтому на «красный»я неслась уже стремительно и дерзко.

А что же «Альфа Ромео»?

Ха-ха! Её владелец уже забыл о правилах и благочинстве, оннёсся так, словно увязался за ним не один табун чертей.

Впрочем, я, если разозлюсь, порой, бываю и страшней.

Вот в таком немыслимом темпе мы выскочили на Ленинградскийпроспект, в тот день неперегруженный. Тут уж взрывной итальянский автомобильчикпонёсся, как угорелый, по прямой и без всяких выкрутасов. Мой тяжёлый солидный«Мерседес» с трудом за ним поспевал. Передать не могу, как я злилась, «АльфаРомео» же наглела на глазах, даже издевалась, думаю. Она несколько разпозволила мне приблизиться к себе почти вплотную и тут же волшебным образомвновь ускользала.

Такая погоня мне сразу разонравилась. Водитель явно былопытней. Он ликовал, демонстрируя своё умение, глумился и насмехался, мне жеоставалось лишь губы от злости кусать да ругаться теми плохими словами,которыми, порой, дружески делилась со мной Тамарка — творческий человек вплощадной брани.

«А что это я время тут попусту трачу? — в конце концовзадалась я вопросом. — Лью воду на мельницу этого задаваки. Пусть не радуется,пусть знает, что я, умница и красавица, хотела на него плевать.»

С этой мыслью уже собралась повернуть обратно, но…

Признаться, глазам своим не поверила, когда увидела, как навсем ходу, правым поворотом показывая парковку, «Альфа Ромео» затормозила иподрулила к тротуару, предоставляя мне возможность осуществить свою мечту.

«Не бить же стоячую машину,» — приуныла я и припарковаласьрядом.

Уже и выскочить собралась, но тут меня осенило: «А если тамгоблины? Бог мой! Дуру меня заманили и…»

Рука сама потянулась к замку зажигания , но…

В этот самый миг из «Альфа Ромео» вышел изысканный,блистательный и сумасшедше элегантный мэн.

«Какой рост! Какая стать! Какой красавец! Не о таком лимужчине мечтала всю жизнь?» — восхищённо поинтересовалась у себя я, без всякойнадежды на ответ — передать не могу своего впечатления, остолбенела, онемела,потеряла дар речи.

Пока я, поражённая, беспомощно глотала ртом воздух, мэндаром времени не терял. Он уверенно подошёл к моему «Мерседесу», открыл дверцу,протянул мне руку и потрясающе красивым голосом сказал:

— Позвольте вам помочь.

Всегда считала себя светской дамой, но тут я (как это ниобидно) ударила в грязь лицом.

— Зачем? — спросила я, с ужасом констатируя, что веду себякак непроходимая дура, как дикий человек, как пещерная неандерталка.

Состояние для меня, умницы и красавицы, мучительное,невыносимое, противоестественное. Конечно же, с таким положением вещей ямириться никак не могла и тут же дала своему глупому поведению очень умноеобъяснение.

«Женщины любят прикидываться дурочками потому, — решила я, —что глупость усиливает красоту. Мужчина, увидев глупую женщину, автоматическисчитает её красивой. Умными остаются лишь те женщины, которым абсолютно нечегоусиливать. Мне же работы здесь — непочатый край, только усиливай и усиливай!»

С таким объяснением я была на коне. Снова почувствовав себясветской дамой, повторила тот же вопрос, но с совершенно другими ощущениями.

— Зачем? — спросила я, сложнейшая натура, сумевшая всекундный отрезок общения вместить гигантскую мысль, полезную и философскую.

Совершенно очевидно, мужчина похвастаться таким богатствомизвилин не мог. Он просто стоял с протянутой рукой и примитивно ждал ответа.Уверена, ещё и глупой меня считал, не подозревая о своём скудоумии.

Впрочем, в дальнейшем выяснилось, что я была неправа, оноказался очень умен. Настолько умен, что сумел по достоинству оценить все моиудивительные и неповторимые качества, а ведь это дано лишь избранным. Но небудем забегать вперёд.

— Зачем? — спросила я, и он мне ответил:

— Вероятно у вас есть ко мне вопросы. Ведь не бесцельно жевы гоняетесь за мной.

«Он прав, — подумала я. — Цель должна быть, но о ней ужезабыла. Не рассказывать же ему о своём желании влупить бампером „Мерседеса“ побагажнику „Альфа Ромео“. Глупость, конечно, усиливает красоту. но во всем нужнамера. О чем же тогда я должна ему рассказать?»

— Мне показалось, что вы за мной следите, — брякнула я,выходя из машины и сражая его своими прелестями.

Думаю, у бедняги ноги подкосились, когда развернула я передним свой бюст. Он отступил и, неумело скрывая под удивлением робость,воскликнул:

— Я за вами слежу? Это вы за мной следите!

— С чего вы взяли? — коварно повела я бедром.

Он нервно сглотнул:

— С тех пор, как мы повстречались, я все время был впереди,вы же на пятки мне наступали. Так кто же за кем следит?

На этот раз я решила сразить его оригинальностью мысли, апотому сказала:

— Кто за кем следит? Ответ очевиден: вы за мной, насрассудит любой. Вы следите за мной, причём делаете это искусано.

Мэн опешил, но, мгновенно идею оценив, расцвёл и, довольныйсобой, спросил:

— Вы полагаете?

— Да, полагаю. То, что вы опасно умны, сразу бросается вглаза.