– Я знаю, что вы с Аней были любовниками. Я знаю, что ты делал ей предложение. Я знаю, что ты обманул нас обеих. И еще… Я тут выяснила. Предыдущую репетиторшу ты также облапошил? Я видела ваши снимки в сети и в ее профиле выложены ваши фотки. Их много, и вы там отнюдь не по-деловому общаетесь. То обнимаетесь, то целуетесь по-французски! У тебя, что, фетиш на преподавательниц? В школе мечтал с одной переспать и не смог? Или в вузе? И теперь за наш счет реализуешь свои дикие юношеские фантазии?

Она выливала на голову Шиковского обвинения безостановочно. А он только рот открывал.

А когда попытался объясниться, на первые же его слова: «Анне я ничего не обещал! И никаких предложений не делал!» посыпались новые обвинения.

– Зачем ты лжешь? Я ведь не собираюсь выкладывать в сеть свои страдания по тебе, как та слабовольная преподша. Я не собираюсь ничего требовать! Я доучу Алифа и, когда он сдаст на отлично, уйду от вас! Я не хочу никого из вас видеть потом! Никогда! Слышишь?

Внутри Шиковского словно что-то сломалось, сгорели все предохранители, все переключатели.

Он рванул к Илене, прижал ее к косяку и пленив своим телом попытался поцеловать. Но последовал замах, звонкий щелчок удара и резкая боль.

Илена дернулась. Но Азамат все равно прижал ее к косяку, пленив своим телом. Не отпуская.

Пусть дерется, пусть выговаривает. Только бы не уходила…

Плевать, что горит щека! Плевать, что внутри все горит, распирает непривычной, сильной, рвущейся наружу болью.

От накала эмоций Азамата всего трясло. Словно внутри включили какое-то вибрирующее устройство. Каждая клетка вздрагивала.

В висках гудело, адреналин продолжал шпарить и ударять голову. Окатывать жаром и толкать на необдуманные действия. На висках опять выступила испарина.

Да и какие уж там обдумывания! Если Азаматом сейчас владело одно лишь желание, потребность – оставить Илену.

Эта мысль пронеслась в голове пулей. И Шиковский поставил руки по сторонам от головы Илены, словно ограничители. Он будто шлагбаумы включил, давай ей понять – не уйдешь. Не пущу! Не позволю!

Голос Шиковского срывался то на рычание, то на некое подобие стона. Хрипел совершенно не к месту. Весь спектр контрастных эмоций: от дикого желания из-за ее близости и даже ее дерзости до страха перед ее уходом буквально прожигал грудь. Там словно дыра образовалась. И Шиковский знал, что заполнить ее может только одним. Иленой.

Поэтому и говорил, и говорил… Сам не зная, что. Просто все, что приходило сейчас в голову.

– Послушай. Я понял. Анна тебе промыла мозги. Вы все такие солидарные… женщины… Все такие правильные преподавательницы. Вы верите друг другу и вашей физике! Да хрен с ним! Но ты скажи: ты меня хоть любила или прикидывалась? Потому что я не верю, что любящая женщина вот так сразу откажется от мужчины по наговору какой-то идиотки! Возомнившей, что у нее роман с этим мужчиной, а не просто постель! Хотя я ей сто раз это говорил! Да что там! Я скину тебе нашу переписку! Там все четко и однозначно.

От последнего предложения Илена вся передернулась, словно ее окунули во что-то ну очень дурно пахнущее.

Красивые чувственные губы репетиторши скривились. И ее близость, яркий румянец на ее лице, запах ее волос – мятный, очень свежий, совершенно некстати вызвали у Азамата какую-то дикую волну возбуждения. Все тело мгновенно напряглось. Каждый мускул. Дышать стало тяжело, воздух со свистом проходил в нос.

Сердце забухало как огромный насос.

Азамат не мог ничего сказать, потому что она была близко, в его руках и она была его. Даже если и сопротивлялась. И как назло, ее сопротивление только лишь еще сильнее заводило. Хотя Шиковский считал, что любит все по правилам, по согласию.

Возмущенный взгляд Илены плавил Азамата, совершенно сбивал мысли.

Он прижался к ней. Словно пытался хоть так соединить их, физически, сблизить до предела.

В голове царил полный сумбур. Возбуждение, страх перед ее уходом, возмущение от вранья Анны. Все смешивалось в дикий калейдоскоп красок и образов. Обрывков фраз, мыслей, эмоций.

Мозги буквально закипали от этого контрастного душа.

Илена на секунду замерла, ощутив близость Шиковского.

То ли оторопела, то ли поддалась на его призыв. Призыв в мыслях, в эмоциях. Призыв его тела.

Шиковский вжался в сладкое, желанное женское тело сильнее, ломая сопротивление, забывая о том, кто их может увидеть: прислуга, Алиф…

Он дышал ею… Громко, шумно, мощно.

Он владел ею… Пусть даже эта чертовка и не признавала.

И он… он весь ей принадлежал, даже если она его и отталкивала.

Илена вдруг словно очнулась, сбросила оторопь и отреагировала…

Еще одна пощечина растеклась жаром по щеке Шиковского.

Причем боли Азамат не чувствовал. Совсем. В его крови бурлил анальгетик из контрастных и шпарящих по полной эмоций.

Только злость окатила горячей волной.

Да почему же она такая? Колючая! Недоверчивая! Почему она с ним так…

Вот так вот…

Жестко…

Настоящая преподавательница – никаких полумер. Либо учи, либо хватай неуд! Либо ходи на лекции, либо сдавай все темы!

Эти педагоги – как существа из другой Вселенной. И с ними можно только по ИХ правилам.

И Азамат вспылил.

– Так ты любила или прикидывалась? – зачем-то спросил снова.

Илена фыркнула, опять обдав Азамата мурашками и жаром с головы до ног одним этим звуком, взглядом, легким движением.

И вдруг рванула прочь. Вниз, по ступенькам. А потом наружу из дома.

Откуда у них за забором такси? Так хорошо заметное в приоткрытую калитку?

Шиковский только сейчас вспомнил, что сказал охране пропускать такси, если то приехало к Илене или от нее. Мало ли… Он уже видел ее хозяйкой дома. И раз репетиторша остается тут на ночь, нужно дать ей простор для движения.

Вот же гадство! На хрен ему это сдалось?! Зачем вообще играть в такого плюшевого парня?

Азамат поймал ее, пленил и сделал то единственное, что должно было убедить Илену. Почему? Он и сам не понимал.

Азамат действовал как в каком-то бреду. Почти не понимая, что происходит. Лишь знал – ее нужно остановить, задержать! Ее нужно забрать себе!

Сейчас, здесь и немедленно!

Шиковский целовал ее: взасос, так что у самого буквально колени тряслись. Хотелось так сильно, что все тело сводило. Он доказывал ей, показывал, объяснял. Что любит, что не обманывал, потому что не знал, как еще это сделать иначе.

А затем появился Алиф, все испортил!

Он скрутил парнишку за пару секунд. Но уже успел ляпнуть лишнего.