вслух и попыткой унизить мою жену, получат подробный урок о том, как нужно вести себя при благородной леди – десять ударов розгами. И впредь это будет наказанием для всех, кто распространяет сплетни о леди. Мы договорились?

Люди затрепетали. Я коснулась локтя Рича, прося его снизойти до моих высот.

– Как-то это слишком для первого знакомства, – заметила я. – Может, не стоит их наказывать? Они не виноваты, что поверили в ложь.

– Они виноваты в том, что посмели считать, будто могут решать, какая жена нужна их лорду, – ответил он сухо. – Это непростительно.

– Но ведь они явно думали, что ты будешь доволен их поддержкой, и что ты хочешь избавиться от… – я осеклась, прежде чем произнести неприятное слово, – навязанной супруги.

– В следующий раз будут думать лучше, – отрезал муж.

Ох и суровый он командир! Нравы в этом мире, конечно, диковатые, но люди Ричарда его уважали и никогда не выказывали страха перед ним, так что, наверное, ему было виднее, как управлять толпой. Я привыкла руководить людьми совсем иначе, но и мои сотрудники никогда не кидали в меня гнилые овощи и не называли дочерью потаскухи.

Заметив мой несчастный взгляд, Ричард вздохнул и закатил глаза.

– Твоя сердобольность сведёт в могилу, только почему-то меня, а не тебя. Ты можешь сказать им что-то приятное, если так уж хочешь сгладить ситуацию.

– Это будет в корне неправильно, – покачала головой я. – Они запомнят тебя как зло, а я буду хорошей в их глазах.

– Если это поможет им влюбиться в тебя так же, как влюбляются все, кто тебя окружает, я не против побыть злом, – усмехнулся муж.

Какой толк был говорить людям что-то воодушевляющее, пока наёмники Ричард с суровыми лицами забирали из толпы смутьянов? Слышалась мольба и попытки объясниться, но тщетно. Люди Ричарда, быть может, и согласны были с выкриками горожан, но оспорить его приказ они не смели.

– И всё же это очень сурово, – поджала губы я. – Ты воспитываешь их, как солдат, а не как простых людей.

– О? – Ричард насмешливо приподнял брови. – Знаешь, у нас обоих есть репутация. Меня вот называют монстром, волком, надевшим на себя облик человека, как костюм. Думаешь, на пустом месте так говорят?

– Ты больше похож на медведя, – хмыкнула я. – И поверь мне, я-то знаю, что репутация правда может создаваться на пустом месте.

В глазах Рича блеснули смешинки.

– Ладно, будем потихоньку исправлять твою, – сказал он и громко возвестил: – Ваша добрая леди заступилась за вас, умоляя меня смягчить наказание для оскорбивших её. Исключительно из любви и почтения к драгоценной жене, я сделаю так, как она просит. Виновники получат пять ударов розгами вместо десяти.

Сначала я хотела сказать что-то саркастичное по поводу мягкости Ричарда, но к моему удивлению толпа и правда обрадовалась, как будто он докинул им денег. Всё же мне было далеко до понимания менталитета местных.

– Прежде чем мы прогуляемся по городу, надо переговорить с городничим, – тоном, не предвещающим ничего хорошего для городничего, сказал Ричард.

Пока мы в сопровождении лебезящего чиновника шли к неприметному домику, я размышляла о каких-то социально-исторических явлениях, к которым в своей прошлой жизни не имела никакого интереса. Я уже не раз отмечала, что они отличались от наших иногда в мелочах, иногда конкретно, так что я не могла опираться на историю нашего мира, чтобы разобраться в устройстве этого. Сейчас это правда было важно: мне нужно было изучить законы и особенности местной экономики, чтобы понять, как лучше справляться со Змеиным Пиком.

Мы оказались в домике, от которого веяло привкусом паспортного стола. Ох уж этот запах муниципальных учреждений! Я с сомнением посмотрела на предложенный мне пошарпанный стул, но всё же села.

– Милорд и миледи! – снова начал свои хождения вокруг нас мэр. – Я уверяю вас, это недоразумение! Люди начитались дурацких газет и решили, что вы…

– С этого и начнём, – прервал его Ричард, пригвоздил к стулу тяжёлым взглядом. – У меня невольно возникли вопросы: откуда бы вдруг люди на отшибе знали о том, что я женился на принцессе, а также были в курсе таких подробностей в её биографии? Что за газеты могли добраться на Змеиный Пик раньше, чем приехали мы? Лучше бы вам придумать правдоподобные ответы, милейший – видите ли, от них сейчас зависит ваша жизнь.

На широком, плавно переходящем в лысину лбу городничего выступила испарина. И пусть гнев Ричарда был направлен не на меня, я могла прочувствовать то давление, которое сейчас обрушилось на чиновника. Внешне Рич выглядел совершенно спокойным, он даже улыбался, но рука его нежно касалась рукояти клинка, как бы намекая, что про жизнь он не шутил.

– Милорд! – воскликнул городничий голосом, резко повысившимся на пару октав. – С запозданием, но новости доходят до Змеиного Пика вместе с путниками и печатными изданиями. Я не в силах отслеживать, откуда именно люди подчерпнули новости, но клянусь вам…

Хрясь! Я вздрогнула, когда Рич молниеносным движением изъял кинжал из ножен и вогнал его в столешницу прямо между пальцев городничего, который издал сиплый всхлип.

– Я могу быть терпеливым, – почти прорычал Ричард, – но не способен вытерпеть двух вещей: когда мне врут и когда считают идиотом. Вы умудрились просочетать оба этих пункта. Я задам вопрос ещё раз, так, чтобы до вашего заплывшего разума дошло: кто велел настроить жителей Пика против маркизы и каким образом он передаёт вам сообщения?

Городничий вряд ли был в состоянии отвечать: он мелко вздрагивал, в ужасе глядя на торчащий из стола клинок, едва не задевший его ладонь. Убрать её он не спешил, впрочем, кажется, он и пошевелиться-то теперь не смел, что не мешало ему продолжать настаивать на своём.

– Я не понимаю, о чём вы, милорд!

Сама не знаю, почему, но я решила подыграть мужу. Наверное, начинала заражаться местной жестокостью.

– Предупреди, когда соберёшься правда пустить оружие в ход, я отойду, чтобы не запачкать платье кровью, – протянула я томно и выразительно посмотрела на городничего, поиграв бровями.

Может, и зря, нужно было использовать классический приём «хороший и плохой полицейский», но мне совсем не нравился этот кабан с бегающими глазками. Жители города не выглядели особенно упитанными, а городничий аж лоснился. Но здесь всё можно было списать