необходимо просто сбросить напряжение. Можешь не отвечать, это не вопрос. Да, я могу закрыться в душе и сделать все сам… – усмехнулся, бросая на нее взгляд. – Не надо морщиться, ты уже большая девочка. Сашка, тут почти то же самое.

– Почти… – лишь повторила за ним, с горечью пробуя на вкус это слово и понимая, что не в состоянии его принять.

Мужчина опять хмыкнул.

– Думаешь, было бы лучше напиться? Ты ведь отключиться хотела? Хотя бы на короткое время перестать чувствовать? По-моему, и жаловаться не на что, все так и вышло. А завтра не придется мучиться от головной боли.

Саша не сомневалась, что теперь неизбежна другая боль, но сказать об этом не успела: Павел опять ее опередил.

– Малыш, здесь ничего не поделаешь… Твоя рана слишком глубока, чтобы навсегда залить ее коньяком или заглушить чем-то иным. Надеюсь только, что время окажет лучшую помощь, чем я. Прости, что выбрал такой вариант, но ты теперь в состоянии хотя бы выслушать меня.

– Не уверена, что хочу это делать.

Он улыбнулся ласковой и слегка снисходительной улыбкой.

– Ты помнишь хоть что-то из случившегося? И неужели станешь вспоминать об этом, Саш? Будешь мечтать о повторении? Или испытаешь отвращение ко мне за то, что посмел тебя коснуться?

Подобного она не чувствовала и действительно не помнила ничего, кроме самого факта близости.

– Я не прошу тебя сравнивать, просто скажи: произошедшее хоть немного напоминает то, что было с НИМ?

Ответа ждать не стоило: все и так было очевидно.

– Саш, между нами ничего не изменилось, кроме того, что мне теперь не надо запираться в ванной, а тебя оставило желание накачать себя какой-то дрянью.

До нее постепенно начало доходить то, что муж пытался сказать, только это казалось настолько невероятным и противоестественным, что для возражения не нашлись аргументы. Саша лишь тихонько спросила:

– А Алине … это понравится?

Знала, видела, что причиняет боль своим вопросом, но по-другому не могла.

– Ты думаешь, что измена совершается в постели?

– А где же?

Павел коснулся ее лба указательным пальцем, легонько постучав:

– Вот здесь! Я могу всю жизнь быть верным женщине физически и при этом находиться бесконечно далеко от нее.

– То есть вот ЭТО, – Саша кивнула на смятую постель, на которой все еще находилась. – Нормально?

Мужчина покачал головой.

– Я не говорил, что нормально. Но лучше, чем заливать себя алкоголем или пропагандировать ценности, не имеющие ничего общего с действительностью.

Она так и не смогла согласиться с ним и надеялась, что подобного больше никогда не случится. Кровать в комнате дочери привлекала гораздо больше, чем супружеское ложе, да и избавиться от чувства вины перед Алиной было сложно. Но это происходило, хотя и редко, почти всегда совпадая с годовщиной самого горького, когда воздействовать на нее как-то иначе не получалось. И хотя нелепая связь с родным мужем не только не затмила памяти о Филиппе, а подчас даже разжигала ее сильнее, напоминая о безвозвратно утерянном, ощущения омерзительных чужих рук на собственном теле стерлись, унося в прошлое хотя бы эту боль.

А работа начала нравиться. Саша втянулась в когда-то привычный процесс, научилась немного расслабляться при встречах с незнакомыми людьми, не шарахаясь при одном только их приближении. Говорить о дружбе с кем-то в компании было преждевременно, но сложившиеся у нее отношения с коллегами оказались вполне теплыми. Гораздо теплее, чем за все предыдущие годы, когда она и не разговаривала толком ни с кем.

Привыкла к ровной, монотонной обстановке в офисе. Людмила Борисовна не обладала модельной внешностью классической секретарши, но была наделена мудростью и чуткостью опытной женщины, несмотря на то что ей едва минуло сорок лет. Показавшись изначально странным, выбор Макеева такого человека на должность секретаря теперь воспринимался совершенно нормально. Более того, общение с ней приносило сердцу какое-то подобие умиротворения.

С начальником же Саша почти не пересекалась. Находясь в соседних кабинетах, они могли не видеться по несколько дней, даже поручения для нее мужчина чаще всего передавал через ту же Людмилу Борисовну. Но дело было не в самой Александре: подобным образом он вел себя почти со всеми, обращаясь к сотрудникам напрямую, лишь когда это требовали обстоятельства. Словно специально избегал общения.

Иногда невольно подбирались мысли, заставляющие придумывать возможные причины такого поведения Макеева. Ее не должны были касаться чужие беды и проблемы, но почему-то не думать об этом человеке не получалось. Павел позволял себе пошутить, намекая на затаенный интерес жены к собственному шефу. Странное состояние, наполняющее в присутствии Дмитрия, совершенно не напоминало заинтересованность в понимании самой Саши, но он действительно чем-то занимал, вот только чем именно, определить не удавалось.

Зима была уже в разгаре, когда в один из дней Макеев позвал ее с собой на переговоры. За время работы это была всего лишь вторая их совместная рабочая поездка, но в первый раз Саша добиралась самостоятельно, теперь же нехватка времени не оставляла такой возможности. Прежние страхи ожили с новой силой, стоило лишь оказаться перед автомобилем. Она понимала, что сумеет решиться, уже дважды пересиливала себя, заставляя сесть в машину Дмитрия, но это все еще было нестерпимо трудно. Не легче ни на каплю. Яркой вспышкой полоснул сознание сумрачный осенний день, а тело заломило от боли.

Кажется, мужчина заметил ее смятение. Остановился на расстоянии метра.

– У нас на самом деле мало времени, Александра Николаевна.

Саша кивнула, заставив себя выдавить:

– Все в порядке.

И хотя никакого порядка не существовало и в помине, ее не задавила тошнота, а дорога оказалась не длинной. Макеев молчал, хмуро всматриваясь в пейзаж за окном, и женщина мысленно поблагодарила его: к разговорам и объяснениям была сейчас не готова. Думала, что мучительная тема так и останется нетронутой, но когда они вышли из ресторана после завершения встречи, Дмитрий вдруг задумчиво проговорил:

– У меня есть одно предложение для Вас.

Саша уже собиралась проститься и отправиться домой на автобусе, потому слова мужчины ее озадачили.

– Что Вы имеете в виду?

– Вам известен способ избавления от укачивания в транспорте?

Она растерялась еще больше.

– Лекарства?

Дмитрий слегка улыбнулся, покачав головой.

– Человека не укачивает, когда он находится за рулем.

Саша не слышала о подобном, но по-прежнему не понимала, к чему затеян этот разговор. Лишь смотрела на мужчину в упор, с опозданием понимая, что разглядывает его слишком пристально и при этом не может отвести глаз. Что-то пыталась вспомнить, различить в тумане прошлого, но оно ускользало, лишь касаясь смутными ощущениями и наполняя сердце тревогой.

Следующий вопрос застал