– Санта принес тебе все, что ты хотела? – спросил он.

– Он не знает моего адреса. А тебе?

– То, что я хочу, в подарочную бумагу не завернуть. – Он вынул из кармана пакетик табака и стал скручивать сигарету. Ногти у него были грязные, а костяшки пальцев испещрены розовыми шрамами.

– Куда направишься дальше?

– В Новую Зеландию. Через пару недель. Бывал там?

– Я такой же турист, как бумажный самолетик. Это Ной у нас великий путешественник. – Он прикурил свою самокрутку, и она почувствовала сладковатый запах дыма.

Минуту-другую оба молчали, глядя на прибой. Ной взмыл на волне, грозно возвышавшейся над его головой, маневрируя в куче брызг.

– Дает, а?

– Да, – отозвалась она, не отрывая глаз от воды. – Он когда-нибудь принимал участие в соревнованиях?

Джез с недоумением уставился на нее.

– Да он пять лет ездил с профессионалами. Посвящал серфингу все свое время.

– Он никогда не говорил…

– Он много чего не говорит.

– Так у него был спонсор?

– Да. У него все чудненько складывалось с «Квиксильвер»[13], пока он не бросил это дело.

– А почему?

– Это ты у Ноя спроси.

Она искоса посмотрела на него, не понимая, что он имел в виду. Ной рассказывал ей, как они с Джезом оба в детстве увлекались серфингом и торчали на берегу в ожидании волн все свободное от школы время.

– А ты не хотел заняться этим профессионально?

Он рассмеялся, выпуская дым.

– Скажем так: мне не представилась такая возможность.

– Должно быть, здо́рово для разнообразия вот так вдвоем попутешествовать?

– Здо́рово, когда ничего не связывает. Можно в любой момент сорваться с места. Это то, что всегда нравилось Ною, – сказал он, глядя на нее в упор. – Когда ничто не держит.

Словно подытожив беседу этой фразой, он встал.

– Пока, Миа. – Он кинул окурок самокрутки в расселину между камней. Тонкий дымок ненадолго завис в воздухе.

Встреча Рождества на пляже не совсем соответствовала ее ожиданиям, и она внезапно ощутила накатившее одиночество. Закрыв глаза, попыталась представить, что в этот момент делает Кейти. Рождественский обед проходит, как положено, на фоне приглушенных рождественских песнопений? Или время напитков еще не прошло, и Кейти сидит с фужером шампанского в руке, а на пальце в свете люстры искрится ее обручальное кольцо? Наверняка она по такому случаю купила себе новый наряд, и Миа представила ее с зачесанными назад волосами, с элегантной серебряной цепочкой на шее. Затем Миа представила Эда – его рука лежит на руке Кейти, и она почувствовала, как у нее похолодела кожа. Неужели она допустит, чтобы ее сестра вышла за него замуж?

Она достала из сумки дневник и положила его себе на колени. Открыв чистый лист, начала писать – поначалу в нерешительности, но затем ее ручка стала двигаться все быстрее, и слова, одно за другим, появлялись на бумаге стремительной чередой, будто льющаяся в чашку жидкость. Правда, жестокая и неприглядная – та, которую она не нашла в себе сил рассказать Кейти, теперь выплескивалась на страницы дневника: «Нельзя выходить замуж за того, кто тебе изменил. Тем более с твоей же сестрой».

(Западная Австралия, июнь)

Кейти дрожащими пальцами сжимала выдранные страницы. Закончив читать, она подняла глаза.

Эд застыл за туалетным столиком вишневого дерева, положив ладони на его полированную поверхность. Он сидел, опустив голову, так что в зеркале за ним ей был виден участочек на его макушке, где волосы начали редеть. Зная об этом, он каждое утро после сна старательно ерошил то место пальцами. Кейти находила эту привычку трогательной, отождествляя ее со своего рода брешью в броне его непоколебимой уверенности.

– Так ты переспал с моей сестрой?

Эд повернулся. Губы на его побледневшем лице казались очень темными.

– Прости. – Он провел рукой по подбородку. – Я совершил чудовищную ошибку.

– И как же она случилась? – Кейти старалась держаться, как игрок в покер, которому уже нечего терять.

– Что? Я… – начал он и запнулся.

На шести выдранных страницах Миа описывала тот эпизод из жизни Эда, который ставил под сомнение все, что, как считала Кейти, ей было о нем известно. Она прочла, как в темном коридоре одного из баров Кэмдена у ее жениха был секс с ее сестрой, в процессе которого они уронили со стены картину и она разбилась, а один из многочисленных осколков поранил Миа ногу.

– Это было ошибкой. Пойми, мы оба были жутко пьяны.

– А ты мне не говорил.

– Не говорил, – ответил он. – Я страшно раскаивался в случившемся и не говорил об этом никому. Я не хотел причинять тебе боль, Кейти.

– Тем не менее ты каким-то образом оказался в баре, где работала моя сестра, щедро угощал ее там выпивкой, а потом в коридоре у тебя был с ней секс.

– Ты прочла все так, как это представила она, – сказал Эд.

– Тогда хотелось бы послушать твой вариант. – Кейти сложила руки, чтобы скрыть дрожь.

Он сделал глубокий вдох.

– Помнишь, в день рождения Фредди я говорил тебе, что сразу после работы встречусь с ребятами? Выпивать мы начали еще на набережной, а потом – уже не помню как – черт занес нас в какой-то бар в Кэмдене. Я и понятия не имел, что Миа там работала: она так часто меняла работу, что и не уследишь. – Он сопроводил свои слова в адрес Миа характерным взмахом руки – дескать, ветреная, взбалмошная. – Я и заметил-то ее лишь потому, что она была в твоем платье. Поначалу я действительно чуть не принял ее за тебя.

Продолжая молча слушать, Кейти старалась ничем не выдать своих эмоций.

– Когда Миа закончила смену, я пригласил ее выпить с нами. Может, это звучит нелепо, но я точно помню, как тогда подумал: «Расскажу Кейти – ей будет приятно». Я знал, тебя несколько огорчало, что мы с ней не ладили.

Это было правдой. Эд и Миа были из разных миров, и у нее возникало ощущение, будто ей не хватает рук, чтобы обнять их обоих. Стоило Эду заговорить о делах или о работе, как Миа, поймав взгляд Кейти, тут же начинала делать вид, что клюет носом, то и дело вскидывая голову, будто просыпаясь, и нарочито вежливо улыбаясь ему. Заметив как-то это ее кривлянье, Эд спросил: «Мне что, в следующий раз учесть, что тебе интересно слушать лишь про официанток и барменш?» Ответив ему характерным жестом с выставленным средним пальцем, Миа небрежно вышла из комнаты.

– Когда она к нам присоединилась, – продолжал Эд, – мы с ребятами уже здорово поднабрались. Она решила нас «догнать», и Фредди – ну, ты же его знаешь – без конца ее подзадоривал. Мы все здорово перепили. И когда бар стал закрываться, я предложил Миа посадить ее на такси, потому что знал, как ты беспокоилась, когда она повсюду разгуливала. Не помню точно, что было дальше, но пока мы шли до такси, случилось то, что случилось… – Он откашлялся. – Это был совершеннейший идиотизм, без какой-то там задней мысли. И мне ужасно стыдно.