– Нет, я не перехожу в другой банк. Я просто хочу заняться другим делом.

– Понятно, вином.

– Да, вином. Рябцев, не дави на меня. Я уже приняла решение.

– Я – не давлю. Я не хочу, чтобы ты уходила.

– Ты ошалел?! Что значит, что ты не хочешь?! Это же мое дело.

– Мне спокойнее, когда ты на глазах.

– Смешно. Мне нянька не нужна.

– Не нужна, – эхом повторил Рябцев, а Тата увидела в его глазах то выражение, которое появлялось, когда они оставались совсем одни. Выражение нежности и испуга.

– Ты с ума сошел. Все, Гена, все закончилось, не надо…

– Я знаю, но…

– Господи, да что «но»?! Господи, да как же ты не понимаешь…

Тата сорвалась с места и юркнула в дамский туалет. Там она разрыдалась. Ей с таким трудом далось это решение, она так долго писала на бумажках «за» и «против», она считала денежные потери и пыталась хоть приблизительно представить свой будущий бюджет. Она все это делала, и ей казалось, что без этого шага, без увольнения, она не сможет идти вперед.

Отплакав, она умылась, немного подождала, чтобы прошли красные пятна, и вернулась в отдел. Сослуживцы встретили ее любопытствующими взглядами. Тата села за свой стол и прямо-таки спиной почувствовала интерес Елены Федоровны. «Если она что-нибудь ляпнет, я ей отвечу так, что мало не покажется», – подумала Тата. Но, к ее удивлению, Елена Федоровна промолчала, только перестала что-то писать, грузно вылезла из-за стола и направилась в «архивную». В этой маленькой комнатке иногда во время авралов «наскоро», тайком от начальства перекусывали и пили чай. В «архиве» Елена Федоровна гремела чашкой, щелкала чайником, шуршала пакетами.

– Тата, поди сюда, что-то не вижу я тут ничего… – внезапно позвала она Белозерову. «О господи! Не могут оставить в покое», – подумала Тата и поспешила на помощь.

– Ты дверь закрой, – попросила Елена Федоровна.

Тата послушалась.

– Теперь вот на, выпей и послушай меня, – Елена Федоровна подала ей чашку со свежим чаем.

– Спасибо, не хочу.

– Не выдумывай, пей. Глотательные движения помогают при стрессах. Снимают напряжение.

Тата, неожиданно для себя, послушалась и сделала два глотка. Чай был обычным, горячим, но от тепла чашки исчез нервный озноб.

– Зря ты написала заявление. Зря.

– Какое ваше… Простите, почему вы думаете, что зря? – Тата посмотрела на Елену Федоровну. Та выглядела невозмутимо, только в глазах читалась жалость.

– Сама посуди. Ты идешь на принцип. Но ты подумай, как будешь платить за аренду квартиры, на что будешь жить, как будешь матери помогать?

– Я все прикинула, – ответила Тата, но мысленно согласилась с Еленой Федоровной. Думать, что работа сомелье ее прокормит, – это безумно наивно. Да, она сможет заработать деньги, но на тот уровень жизни, который она ведет сейчас, ей точно не хватит. Когда еще она завоюет прочное и обеспеченное положение в этой сфере?!

– Ну, ты поняла меня. Я же не говорю, чтобы ты все бросала. Нет. Но будь умной. И практичной. Ты же глава семьи, насколько я понимаю.

– Мама у меня совершенно самостоятельная. – Тата вдруг обиделась за мать. – У нее хозяйство огромное, и она с ним справляется.

– Хорошо, значит, будь умной и практичной для себя. И еще, – Елена Федоровна откашлялась, – ты на Геннадия Петровича-то плюнь. Не пара он тебе. Хоть и деловой мужик. Ты на голову выше его.

Тата молчала. Елена Федоровна удивляла, возмущала ее, но уходить от этой толстой тетки, которая заботливо подливала ей чай, не хотелось. «Какая, в сущности, разница, все равно все всё уже знают», – подумала Тата, а вслух спросила:

– Как, как можно плюнуть, если уже и платье свадебное куплено?!

– И что? Ко мне мой муж в роддом не приехал, потому что сбежал, испугался, не захотел, смалодушничал.

– Как это?

– Так. Сын родился с заболеванием сердца. Врачи сказали, что в первые годы жизни нужны будут операции. Несколько операций. Вот он и сбежал.

– И что же?

– Ничего! – рассмеялась Елена Федоровна. – Сын вон уже внучку мне родил, а бывший муж все пороги обивает.

– Здорово. Здорово, что с сыном все благополучно.

– Все остальное тоже здорово. Я просто знаю, что нельзя требовать от жизни многого. И от людей тоже нельзя. И лучше всего рассчитывать только на себя. Кто бы рядом ни был.

– Вы правы. И, конечно, я поторопилась с заявлением. Но как теперь отыграть все назад?

– Не переживай, к начальству я сама схожу. Прямо сейчас.

– Удобно ли?

– Удобно. И вообще об этом лучше не думать. Главное – дело делать.

Елена Федоровна выхватила с полки первую попавшуюся папку:

– Вот, для вида. Мы же с тобой что-то искали здесь!

Елена Федоровна подмигнула и вышла из «архивной». Тата с удовольствием допила третью чашку чая и улыбнулась вслед коллеге. Как иногда интересно ведут себя люди. Елена Федоровна, эта вездесущая сплетница и интриганка, сейчас оказалась чутким и сочувствующим другом. Она поддержала, позаботилась, дала совет и рассказала о себе то, что держала в тайне от окружающих. И даже вызвалась помочь, забрав заявление у начальника отдела. Но именно в этом шаге Тата увидела прежнюю, обычную Елену Федоровну, желающую быть на острие всех интриг. Но это никак не уменьшило благодарность за ее поддержку и совет.

Прошло какое-то время. Тата, которая осталась в банке, старалась не выходить из отдела. Она знала, что Рябцев ищет встреч с ней. «Странный он. Сделал то ли глупость, то ли подлость, объясниться не желает. Или духу не хватает. И на что-то еще рассчитывает!» – сказала по этому поводу Маша Кошкина.

Да, Рябцев чего-то добивался, но чего – Тата понять не могла, а поэтому избегала его. Впрочем, однажды они столкнулись в том самом баре, с которого началось их знакомство.

– Я рад, что ты остаешься, – сказал Геннадий Петрович, еле шевеля губами, словно разведчик при встрече ос своим агентом.

– Гена, начальники департамента сюда обедать не ходят. Им не по чину, – улыбнулась Тата.

– Я хотел увидеть тебя, – так же конспиративно произнес Рябцев.

– Увидел? – улыбнулась Тата. – А теперь – пока! Мне надо бежать. За мной приехали.

Тата указала на Собакина, который вылез из такси и озирался в поисках бара, где они договорились встретиться.

– Еще же рабочий день не закончился, – строго произнес Рябцев, внимательно изучая соперника.

– Я взяла пару отгулов. У меня их на отпуск накопилось, так что всего хорошего. – Тата слезла с высокого табурета, подхватила сумку и вышла на улицу. Она знала, что Рябцев наблюдает за ней в большое окно. Поэтому она окликнула Собакина, а когда тот подошел к ней, Тата поднялась на цыпочки, обвила рукой его шею и крепко поцеловала.