— Никогда, ангел.

ГЛАВА 22

Мой смех преследует меня как призрак, и все вокруг меня, как будто, застряло в сиропе, движется медленно. В Эстеллиане я чувствовала себя застывшей. Но прямо сейчас я чувствую себя в ловушке собственного разума, медленно наблюдая, как рушится замок и разбиваются окна, пока я пытаюсь удержать себя в руках.

Боль в моей груди не от связи, а от потери. Кража времени. Страх неудачи. Ветер дует сквозь скрипучие деревья к Имирату, но я остаюсь здесь, в милях от существ, которых я видела так отчетливо, словно они были передо мной.

У меня непреодолимое желание вернуться домой, но я не знаю, где находится дом. Одеяло накинуто на мои плечи, вырывая меня из мыслей. Я оглядываюсь назад, не замечая, что Кейден отошел от своего места у огня.

— Ты дрожишь. — Он проводит ладонями по моим рукам, и я изо всех сил стараюсь сдержать свои эмоции, ненавидя себя за то, что чувствую, что снова готова расплакаться перед ним.

— Извини, — шепчу я, не совсем понимая, за что именно извиняюсь. За то, что не в порядке? За то, что слишком эмоциональна?

Его губы недовольно опущены.

— Ты никогда не извинялась передо мной до сегодняшнего дня, так что не начинай сейчас. Особенно за то, что ты чувствуешь.

— В следующий раз, когда я увижу драконов, я буду лучше. Я смогу держать себя в руках. Я была просто шокирована и не готова. — Слова вырываются из меня в защиту, хотя я не защищаюсь ни от чего, кроме восприятия слабости, которое воспринимаю только я.

— Я знаю, что ты будешь готова, — говорит он, снова садясь рядом со мной. Он подбрасывает дрова в огонь, и мои глаза бегают по тому, как он подчеркивает его черты. — Но тебе это сейчас не нужно. — Он смотрит на меня, и мой живот сжимается. — Я хочу знать, что здесь происходит. — Он нежно постукивает пальцами по моей голове.

Я качаю головой, поворачиваясь к огню.

— Слишком много.

— Мне судить об этом. — Он снова разжигает огонь, и искры взлетают в ночное небо. — Поговори со мной. — Он делает паузу на мгновение, прежде чем добавить: — Пожалуйста.

Это короткое слово, но оно обладает силой покрыть лес тишиной, кроме далеких воев и грохота волн. Но что-то в том, чтобы быть здесь, вдали от замка и любопытных глаз и ожиданий, фасадов и фальшивого смеха, заставляет мои губы чувствовать себя свободными. Я часто чувствовала, что я слишком интенсивна для людей, поэтому всегда предпочитала держать себя в руках. Мои мысли принадлежат мне, но Кейден смотрит на меня так, словно они сделаны из воздуха, и он жаждет наполнить свои ноющие легкие.

— Я так долго жила с чувством вины, что не знаю, кто я без него. — Я плотнее заворачиваюсь в одеяло. — Когда я была моложе, я почти ничего не чувствовала. Я даже не чувствовала себя человеком. Мне приходилось говорить себе, что нужно проявлять эмоции, чтобы люди не беспокоились обо мне, и я просто притворялась, что со мной все в порядке, чтобы никто не заглянул слишком глубоко и не понял, как мне больно. Я чувствовала себя статуей, высеченной кем-то, пустой и улыбающейся, потому что я не могла испытать ни минуты радости, не думая о том, как страдают мои драконы.

Я чувствую себя как чайник, который вот-вот закипит, и я сжимаю губы, чтобы не болтать. Пальцы тянут кулон вдоль цепочки, и я пытаюсь рассеять, стеснение в груди, глубоко дыша.

— Продолжай говорить, Эл, — мягко говорит Кейден, осторожно проводя рукой по моей спине.

— Мне не следовало бы так много говорить. Я должна быть благодарна за ту жизнь, которая у меня есть.

— Не говори мне эту чушь. — Мои глаза вспыхивают, когда я встречаю его сердитый взгляд. — Не принижай все, что ты вытерпела, ради восприятия себя, в которое кто-то заставил тебя поверить, что ты должна быть такой.

Я сглатываю комок в горле и впиваюсь ногтями в ладони, кивая, когда его рука снова гладит мой позвоночник.

— Мне всегда говорили, что я больше никогда не увижу своих драконов, и от меня ожидали, что я приму это. Но я никогда не могла, и сегодняшняя встреча с ними разорвала рану, которая так и не зажила. — Я вытираю чертовы слезы со щек и продолжаю. — Я притворяюсь, что ничего не боюсь, но я в ужасе. Я не могу снова подвести своих драконов. Я сражалась с Аллиардом, когда он забрал меня из Имирата, чтобы я могла вернуться к ним. Мне было десять лет, и мне было все равно, что возвращение означает наказание или смерть, потому что мои драконы всегда были для меня всем. Они часть меня, и я скучаю по ним… так сильно, — выдавливаю я.

Я никогда не могла поговорить с Аллиардом о моих драконах без того, чтобы он не напомнил мне, что они убили его сестру. Ни с Финнианом без того, чтобы он не перечислил причины, по которым это невозможно, не из злобы, а из страха за меня.

Кейден притягивает меня ближе, кладет мои ноги себе на бедра и прижимает мою голову к своему подбородку. Сначала он напряжен, как будто понятия не имеет, что делает, и двигается, не обдумав это, но, в конце концов, расслабляется. Его пальцы перебирают мои волосы, а мой разум и тело настолько истощены, что я даже не пытаюсь бороться с комфортом. Он теплый на фоне ночи и устойчивый, как раз то, что мне сейчас нужно.

— Мне…

— Перестань извиняться. — Он снова проводит пальцами по моим волосам. — Каждая слеза, падающая с твоих глаз, это еще один умирающий враг.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что человек, с которым ты связался, нестабилен.

— Тебе нечего мне доказывать. Я искал тебя. — Когда я отрываю голову от его груди, его взгляд направлен на Имират. — Ты свирепая и решительная. Ты храбрая, стойкая и смертоносная. Ты выживаешь, видела худшие стороны человеческой натуры, и все же каким-то образом никогда не забывала, как далеко может зайти один акт доброты. Ты также милая и мягкая, хотя и пытаешься это скрыть. — Я притворяюсь, что смотрю на него, хотя его слова вызывают новую волну эмоций, и его напряженность дает трещину, когда он усмехается над выражением моего лица. — Иногда выживание, это бремя. Я знаю, что значит жить с чувством вины, как оно тебя разъедает.

— Я не думала, что ты уделяешь мне столько внимания.

— Почему