– Полгода. В лучшем случае, год.

Они замолчали. Криди устало вздохнул, а второй человек, должно быть, врач, принялся стучать каблуками по полу. Арктур почувствовал, как кровь приливает к лицу. Кажется, только что он узнал нечто такое, о чем Криди предпочитал молчать.

«Это не мое дело», – подумал Арктур, на цыпочках возвращаясь в свою палату. В этот момент Валентин вдруг громко произнес:

– Финн, зайди! Раз уж ты и так все слышал.

Арктур послушался. Войдя в палату, он обнаружил сидящего на койке главу орбитальной станции. Рядом с ним стоял озадаченный врач и… держал в руках нечто напоминающее сердце. Бьющееся механическое сердце размером с кулак.

Валентин небрежно запахнул кожаную куртку, но Арктур успел рассмотреть дыру в его грудной клетке. Из нее к сердцу шли тонкие трубки – сосуды, по которым бежала темная жидкость. Ужас шевельнулся внутри, но усилием воли Арк заставил себя смотреть Криди в глаза.

– Не все системы в моем организме функционируют как надо, капитан Финн, – сказал тот. – Но линзы меня еще никогда не подводили.

Он постучал по своим очкам, и Арктур покраснел. Ему стало понятно, что Криди видел его через стену.

– У других членов экипажа линзы имплантированы, – хрипло произнес Арк.

– Да, все так. – Криди кивнул. – Но мое тело отторгает любые имплантаты, один за другим.

Он указал на бьющееся сердце в руках медика.

– Шесть месяцев назад Сэт установил мне кардиотон, – пояснил Валентин. – Организм отторгнул его через месяц. А еще через два в моей груди выросла опухоль размером с глазное яблоко.

Арктур сжал зубы. Он не знал капитана Криди, но отчего-то был уверен, что судьба обошлась с ним несправедливо.

– Неужели… ничего нельзя сделать? – спросил Арк, не зная, что еще сказать.

Неожиданно Валентин от души рассмеялся:

– Ты стоишь передо мной босой, с ногой, которую тебе почти отрезали, да еще и без глаза. И переживаешь обо мне?!

Арктур ничего не ответил. Яркие голубые глаза капитана напомнили ему Германа Мато – пилота, который стал Арку почти другом. В этот момент врач вставил сердце обратно в грудную клетку, и Криди поморщился.

– Это должно остаться между нами, ясно? – Валентин встал с койки и застегнул куртку. Поблагодарил врача и вышел, жестом веля Арктуру следовать за ним.

Финн едва поспевал за широкими шагами Криди. Удивительно, но сейчас, наверное, в самый сложный этап его жизни, Арктур меньше всего беспокоился о себе. Он выглядел жалко: звездный мальчик, который в одночасье стал калекой, Арктур Финн думал не о своей подпорченной физиономии, а об опухоли, пожирающей секунды капитана Криди. Не на корабль ему не терпелось вернуться, а оживить Патрика и уже точно не победить, а сделать так, чтобы им с Вегой больше не угрожала опасность.

Даже желание отыскать мать отошло на второй план. Именно в тот момент, когда о ней заговорил не кто иной, а сам капитан орбитальной станции.

– Я хочу помочь тебе, Арктур, – сказал Криди, не оборачиваясь.

– Почему? Вы едва меня знаете. – Босой ногой Арктур зацепился за нечто выступающее из пола, но усилием воли подавил рассерженный рык.

– Я знал твою мать, Лору Финн, – сухо сказал капитан. – Она была здесь.

– Что?! – воскликнул Арктур, хватая Валентина за плечо, чтобы не упасть.

Валентин несколько раз свернул и оказался в маленькой каюте. С первого взгляда Арк догадался, что это личные апартаменты Криди: стол был завален ракушками и кристаллами, разными моделями оптических линз и напечатанными фотографиями астронавтов. Некоторые из них висели на стене, другие ворохом лежали на кровати. Казалось, Криди искал чей-то снимок, когда был здесь в последний раз.

И не просто искал, а нашел. Дрожащей рукой Арктур поднял фотографию своей матери. Это была именно та Лора Финн, которую он знал. Его мама сидела в залитой светом рубке, в ее растрепанных волосах запутались солнечные зайчики. Она смеялась, глядя на фотографа, а протянутой рукой, должно быть, хотела забрать камеру.

На другом фото (сколько же их было!) Лора обнимала двух молодых юнитов, мальчика и девочку. На следующем – стояла на построении на космодроме. Снимков была целая куча, и на каждом из них его мама жила совершенно другой жизнью.

Все то время, пока Арктур рассматривал фото, Криди молча стоял рядом.

– Как долго… она была на Дее? – наконец спросил Арктур хрипло.

– Лора не просто была на Дее, Арк, – вздохнул тот. – Лора жила здесь около десяти лет.

– Но она же… – Арктур запнулся, взяв в руки совместный снимок Лоры и Криди. – Мой отец сослал ее на Формозу.

На этом снимке Валентин беспечно обнимал Лору, стоя на палубе какого-то корабля. Мама была именно такая, какой Арктур запомнил ее: строгие черты лица, длинные каштановые волосы, смеющиеся зеленые глаза.

– Как думаешь, остановила бы ссылка такого исследователя, как она? – Криди задал ему встречный вопрос. – Всю свою жизнь твоя мама посвятила изучению других обитаемых миров. После твоего рождения она ненадолго осела на Росс, но знания, пытливость ума толкали ее вперед.

Криди мягко забрал снимок из побледневших пальцев Арктура.

– Одной Лоры Финн было мало на этом свете, – задумчиво сказал он, отводя взгляд.

В этот момент Арктур все понял. Не его мама была на фото, не она посылала сигнал из космоса. Не она, а ее клон.

– Сколько раз… – Арктур медлил, боясь того, каким будет ответ. – …сколько раз она клонировала себя?

– Я знаю о десяти оболочках, – произнес Криди. – Одна осталась на Формозе, семь, – здесь он поморщился, – погибли где-то за пределами вашей и нашей галактик.

– Еще одна живет на Ли Ру, под другим именем, конечно, – продолжал Валентин. – О ней мне мало известно. Последняя покинула Дею три года назад. Вероятно, именно она и есть настоящая Лора Финн, впрочем, я не могу быть уверенным на сто процентов.

Время словно остановилось для Арктура. Его взгляд зацепился за слабо мерцающие узоры на полу каюты. То, о чем говорил Криди, было невозможным, невыносимым, но, как это ни печально, вполне в стиле его мамы.

Именно она привила ему тягу к звездам. Арктур часто вспоминал, как они вместе смотрели в телескоп на созвездия и туманности. Мама всегда говорила, что «там гораздо интереснее, чем здесь», но маленький Арк не понимал этого. Сейчас он понял. Он всегда был помехой для ее умственных изысканий, настолько, что Лоре пришлось девять раз клонировать саму себя.

– Но почему тогда она улетела? – Арктур взял себя в руки, но злость все равно прорывалась наружу. – Раз здесь вам было так хорошо?

Криди попытался улыбнуться, но вместо этого по его лицу пробежала судорога, словно кто-то снова повернул внутри механическое сердце.