Побродив ещё по магазину, пострадала в отделе женской одежды, прогулялась до книжного и купила там пару мягких книжек из какого-то непромокаемого материала — можно брать в ванну, да ещё с пищалками, да Руслану очередной томик из разряда доктора Спока. Любит он читать такие книги, педагог несчастный!

В «Турбину» я пришла минут за десять до назначенного времени. Села за столик возле окна, удобно расположилась на диванчике и, захлёбываясь слюной, принялась изучать меню. Тут были баварские сосиски с капустой! Какой соблазн! А самое главное — Руслан ничего не узнает. Но стоило только подумать об этом, как грозный облик мужа навис надо мной, погрозил мне пальцем и как-то протяжно пробасил в ухо: «Тебе нельзя сосиски, Кира!»

Я было хотела возразить голосу в голове, что сосиски точно самодельные, а не покупные, но не стала. Вместо этого заказала тарелку борща, салат «Столичный» и двойную порцию штруделя.

Когда Рита показала свой веснушчатый нос в кафе, я уже приступала к штруделю. Аккуратно отделяя вилкой небольшие кусочки, макала их в подтаявшее мятное мороженое и с наслаждением лопала, чувствуя, что сейчас точно колобком катиться буду.

— Привет! — Рита сняла шапку и, поразив меня копной рыжих волос, села рядом. От девушки веяло свежестью и морозом. — Я даже не опоздала…

— Молодец, — дожёвывая кусок штруделя, довольно кивнула. — Так что за спешка?

— Ой, Кира! Ты в своей деревне одичаешь! Многое пропустила. Даже не знаю с чего начать. В общем, тот материал, помнишь, что я тебе показывала, мы с Никой решили его опубликовать. Ника сделала всё грамотно, принесла мне образец… Это я лопухнулась! Белосов был у нас на приёме и сунул нос в мои бумаги. Думаю, он успел прочитать только шапку статьи и сразу всё понял.

Я покачала головой. Рано девки стартовали! Нужно было ждать решающего момента.

В своё время Белосов работал в одной госкомпании. Но мало кто знает, что в своё время на него было заведено дело в наших бравых органах. За растрату. Только ничего не доказали, вот тут Рита и разнюхала, что бывшая мадам, занимавшая важно место в администрации, приложила свою рученьку и Белосова отмазала. Сходила Рита к этому сокровищу, узнала, что почём. Оказалось, что наш депутат любил грызть руку, дающую хлеб, и рубить сук, на котором сидит. Так что сдали нам компромат не только по этому делу.

— А тут оптимизация, уменьшение бюджета в следующем году. Почти на треть. Тут и Белосов подсуетился, — Рита покачала головой. — Мы статью намечали на январь. Но теперь не успеем. Не выйдет она.

Хмыкнув, покачала головой. И тут у меня родилась совершенно гениальная мысль.

— Слушай, Рита! А материал же у вас полностью оформлен?

— Да…

Я доела штрудель, позвонила Руслану и сказала, что задержусь.

— Значит так, — склонилась к Рите и заговорщицки понизила голос.

Борис Егорович уже перешёл на витаминные комплексы, видать, прислушался к моему голосу разума. Как ни странно, но мой начальник стал выглядеть гораздо лучше. Даже помолодел! Исчезли синяки под глазами, одутловатость ушла, как и отёчность. Немного подтянулся, бодрячком такой. Вот эта энергия теперь выходила ему боком. Запив витамины водой, он стал нарезать большие круги по кабинету. Нервы всё ещё чуток шалили.

Но и я бы от такой новости волосы на себе рвать начала. Это просто кошмар!

Я зашла к начальнику, прежде предупредительно постучав в дверь. На это Борис Егорович как-то странно повернул голову, будто филин, и захлопал глазами.

— Здравствуйте, Борис Егорович!

— О! Кирочка!

Про себя мысленно назвала себя молотилочкой. Честно, я — Кира, не кирка и не кирочка, и даже не кияночка! Терпеть не могла, когда меня так называли.

— Я думал, что ты уже не придёшь. Обещала к двум… А сейчас уже начало третьего, — Борис Егорович уподобился тигру и, метнувшись напоследок из угла в угол, направился ко мне. — Шикарно выглядишь!

На этот льстивый комплимент я вымученно улыбнулась. Бессонница, периодические отёки, переживания за маму в больнице, Нину Михайловну в Омске, за Лизу с Пашей, за Руслана, за мелкую мою в животе — шикарный букет, способен заменить любой комплект дорогой корейской косметики. В переносном смысле.

До сих пор понять не могла, почему все считают беременных такими милыми и красивыми. Я сейчас могла себя сравнить только с крокодилом голодным. Кстати, о голоде… От чего-нибудь вкусного я сейчас не отказалась бы. Словно прочитав мои мысли, мужчина сделал круг по кабинету, взял банан со стола и вернулся ко мне:

— Держи, замори червячка. Всё равно этот Белосов опаздывает…

— Значит, это не слухи?

— Какие уж тут слухи! — Борис Егорович фыркнул и упёр руки в бока, прямо как я. Любимая поза. — Не будет ничего… Месяц дают на объединение.

— Уже все решили? — я напряглась, боясь, что всё, опоздала. Озадаченно откусила кусок банана и принялась старательно жевать.

— Нет, ещё не решили. Но приказ устный дан.

— И кого ставят во главу?

— Из нашей редакции остаётся только треть! — Борис Егорович покачал головой и посмотрел на стеклянную стену с бумажными жалюзи. — Треть! Мне предложили должность редактора.

— Главного надеюсь?

— Куда там! Кислицына будет главным, из «Правды». От нас оставляют только техническую часть: операторов, фотографов. Монтажерку. Всё!

Мда, понятно, чем пахнет. Зачищают нас, зачищают. Неугодных. Много болтали, доболтались! А с меня всё началось, даже укол совести почувствовала.

— Что вы сказали Белосову?

— Что будем брать Новогоднее интервью. Ты же об этом говорила? — любопытный и ехидный взгляд Бориса Егоровича меня смутил. — Вот и бери интервью…

Я кивнула. Белосов тоже опаздывал. Но к его приходу я успела доесть банан. Как раз вовремя, потому что увидев его белобрысую шевелюру и слишком румяное лицо, у меня руки зачесались, пришлось их по привычке сложить на животе.

Депутат нежно поздоровался за ручку с Борисом Егоровичем, у которого от данной неприятной личности уже глаз дёргался, и, уверенно кивнув мне, поспешил выйти из кабинета, оставив нас одних.

Я бросила на Макара Сергеевича недовольный взгляд и села на свободный стул возле стола, предложив мужчине стул напротив. Белосов расстегнул пиджак, вытащил из нагрудного кармана платок и промакнул лоб, впился в меня своими бесцветными глазами и натянуто улыбнулся:

— И какая тема нашего Новогоднего интервью? Прощальная?

Такой сарказм меня серьезно задел. Я потянулась за своей сумкой, достала диктофон, папку с документами, рабочий блокнот и карандаш.

— Я считал, что вы уже на заслуженном отдыхе, — теперь мужчина как-то утешающе посмотрел на мой живот. — В декрете.