в Ростовском княжестве, — начал, но тут же прикусил язык, увидев реакцию.

— Худо нам, ой худо.

— Да разберёмся, отец!

— Да какой я тебе, — снова возмутился, но тут же посмотрел с подозрением: — с кем распрощаться пришёл перед делом ратным?

— С Ясминой, с первого курса, знаешь такую?

— Это, которая краса неписаная, Ясмина Зорина?

— Да, да, она самая!

— Ой, вижу, что влюбился, барон, — расплылся дедок. — Безнадёга какая.

— С чего вдруг… безнадёга–то?

— Да уже два адепта начудили из–за неё, выгонять будут. Ты хоть не дури. Под стрелы зря не лезь в отчаянии.

— А что адепты сделали? — Заинтересовался.

— Как что? Подрались, погром устроили в библиотеке, чуть книги ценнейшие не сгубили. А ещё один дурак решил в озере утопиться, едва спасли.

— Подожди, это она так парнями вертит? — Возмутился.

— Кто её разберёт, так и не скажешь. Вся в учёбе, на золотой табличке отличников имя своё хочет, зубрит всё, да учит. В библиотеке сидит всё свободное время.

Ботаничка! Ух ты.

— Пусти, добрый человек, — взмолился. — На пять минуточек. Я ж, может, уже и не вернусь!

— Ну вот, и ты туда же, — вздыхает и оборачивается в сторону зданий. — Что ж, повезло тебе, барин. Похоже, у бриллиантовых перваков как раз занятие на улице. Вот идут на Восьмиугольник упражняться. Учитель чего–то запаздывает.

— Можно⁈ Я быстро!

— Ладно, проходи, ещё перерыв.

Пока ворота приоткрывает, быстренько привязываю коня к пруту забора, а затем прошмыгиваю. И уже не отрываю взгляда от большой группы адептов в дождевых плащах, идущих перпендикулярно мне от корпуса через мостик арочный на лужайку, где и до озера недалеко. Но они, судя по тропке за пригорок направляются, который вскоре скроет их. Поэтому с шага перехожу на бег.

Сердце долбит, как у зайца. Я словно в школьные годы вернулся! В старшие классы, где страсти кипели каждый день. Утром можно было поцелуй получить, а вечером кулаком по морде, в то же место причём.

Ясмина Зорина — молниевик, забавное сочетание красоты и электрошока.

Дороги у них вымощены серым камнем довольно искусно, ни щелей халтурных, ни проросшей травы, хотя вокруг лужайка с травкой, пусть уже и пожухлой. Догоняю группу перед пригорком.

Адепты идут в две колонны стройными рядами, никакой толпы. И ребята, и девушки, все вперемешку. Но пары в шеренге в основном девочка–девочка, мальчик–мальчик.

Кричать в след не стал, сбоку поравнялся, выискивая Ясмину. Все ж в капюшонах, только локоны волос у девочек виднеются. Прочти всю группу прошёл, пока до нужной шеренги не вышел, узнав профиль красотки. И рядом с ней идущей толстушки.

И только тогда на меня стали поворачивать головы адепты с недоумевающими лицами. Юноши и девушки ещё с детской наивностью, парни совсем уж сосунки, некоторые выглядят, как девятиклассники. Земля и небо по сравнению с теми тремя козлами со старшего курса.

Очень удачно Ясмина оказалась с моей стороны, поэтому я подошёл к ней и пристроился третьим. Тогда и она полюбопытствовала, что это все всполошились, и повернула на меня голову.

От прекрасного и удивлённого лика меня обдало жаром, затем холодом. Но я устоял на ногах.

— Доброго дня, Ясмина, решил проведать тебя, — проговорил деловито. А сердце долбит, как у зайца! Подумать только, на пике карьеры у меня была самая шикарная красотка и уверенности полные штаны.

Отвернулась тут же, снова устремив взгляд прямо. Такой, казалось бы строгий, неприступный.

— Здравствуйте, Ярослав, — поздоровалась отстранённо, после недолгой паузы, проигнорировав лёгкий подкат. — Как вы сюда прошли?

— Я почётный гость Академии.

— Вот как? Что ж, допустим, — ответила неожиданно строго и добавила. — Могу лишь пожелать, чтобы ваше времяпрепровождение в Академии оправдало ваше ожидание.

Чую, как все вокруг затаились, уши навострив. Похоже, эта цаца перед ними и держит лицо.

— Ещё как оправдало, в этот самый момент, — шепчу, наклонившись к ней.

— Эй, полегче, юноша, — раздалось от толстушки.

— Дружинница её что ли, — подколол подружку и понял, что нужно срочно уединиться. — Ясмина, отойдём на минуточку?

— Ах ты… — фыркнула толстушка.

— У меня занятие, я не могу, — ответила всё же Ясмина. — Пожалуйста, уйдите.

— Не уйду, я к тебе неделю скакал без передышки по ущельям, болотам и буреломам, трёх коней загнал и одного ослика. Удели минутку.

— Вы это серьёзно? — Ахнула, снова на меня посмотрев. Божечки, эти сочные губы так манят.

А вот официозные речи расстраивают…

— Да брешет он, на роже написано, — посмеиваются сзади.

— А ну замолкните, щеглы, — шиплю на них, и сразу глазки у парней начинают бегать. — Ясмина?

— Вы ведёте себя грубо, — отвечает красотка, но без всякого укора.

— Чуть отстанем от этих малолеток, хорошо? — Предлагаю, проигнорировав критику.

— Ладно, но только потому, что вы долго ко мне ехали, — ответила с нотками иронии и вышла из строя за мной.

Встали в сторонке, смотрим друг на друга. Не могу перестать восхищаться завораживающими раскосыми глазищами, всё вокруг за пеленой тумана. Всё вокруг неважно.

— Так что у вас стряслось? — Спрашивает неожиданно участливо.

— Да тут много всего приключилось, но если есть время, я расскажу.

— Простите, времени совсем нет, — встрепенулась и поспешила за группой. Двинул и я, поравнявшись.

— Я думала, что больше вас… — начала.

— Тебя, — поправил.

— Я думала, что больше тебя не увижу.

— Это почему же? — Интересуюсь, не отрывая от её профиля взгляда и вылавливая каждый пунктик на лице.

— Ты же нарвался на одного из Золотой троицы, — заявляет.

— Золотой троицы? — Улыбаюсь.

Улыбается в ответ и поясняет:

— Максимилиан, Ростих и Таислав. «Золотой троицей» их называют потому, что они ведут себя на уроках, как хотят. Положение им позволяет нарушать дисциплину и проявлять неуважение к учителям.

— А, ты про тех ребят в Чудо-барахолке? Хотели меня в лесу прикончить без свидетелей, и сами еле ноги унесли.

— Вот же… недостойные, — комментирует Ясмина в сердцах. — А Максимилиан всем кичился, что ты пощады просил на коленях.

— Это с двумя фонариками–то?

— Какими фонариками? — Спросила с удивлением, взглянув мельком.

— Под глазами, я ж нос разбил этому недомагу.

— Вот оно что, —