К ночи вернулись в Малорыжково, где вроде спокойно. Но я всё равно даю команду по всей деревне усилить караулы. И не вздумать часовым спать! Порву собственными руками нахрен. Тревожных колоколов навесил везде, пусть только попробуют пробраться. Твари паршивые.

Леночка, увидев нас побитыми, сразу бросилась меня ощупывать, мол, в порядке ли я. Приобнял её, поцеловал в обе румяные щёчки.

— Не бережёшь ты себя, Ярослав, — укорила экономка, снова прижимаясь крупной грудью. — Ни дня без приключений у тебя, посиди ты дома до Академии, Велесом заклинаю, посиди, родной.

— Хорошо, я постараюсь…

— А мы с Инкой тебе самых вкусных вкусностей наготовим! В картишки поиграем, спляшем, если хочешь. Ну?

— Да понял, понял, — целую её в лоб. — Заботливая ты моя…

Гайянэ пришла в себя только доме к полуночи, и нам удалось поговорить наедине в её комнате. Она даже собралась встать с постели, когда я появился.

— Лежи, не вставай.

— Я подвела тебя, — первое, что сказала чернявка, кутаясь в одеяло.

— Я так не считаю. Рассказывай, как было.

Вздохнула подружка и после недолгой паузы начала.

— С рассвета мы отправились в Елькино. Богдан встретил хорошо, мы не ссорились, затеяв общее дело…

В общем, выследили они, где у волчьей стаи логово. А там уже половина волков пожрана, вторая бегает по округе. На обратном пути стали волки их преследовать, решив, что люди виноваты. Так и загнали их в дома. Отбивались первую ночь неплохо, даже вожака удалось ранить. За две ночи до нашего прихода, в разгар беснования волков нагрянули оборотни–медведи, пожрали волков, лошадей, загнали людей в сарай и затаились. Судя по рассказу, даже малость попугали.

Вроде итог мне ясен, но волосы на руках дыбом.

Стараясь не выказывать беспокойства подружке, ушёл озадаченный.

Могущественный Тёмный знает обо мне. Об умном мне… И начал строить козни. Это надо принять и действовать соответствующе.

Интересно получается. Если я правильно понял, Могута всё ещё в Академии сидит. Тёмный маг, притворяющийся светлым. Столько времени прошло с трагедии Сусловых. Могута явно не ученик там. Получается либо преподаватель, либо глава какой–нибудь кафедры. На худой конец работник. Но последнее отметаем, вряд ли такой амбициозный злодей будет так унижаться.

Вскоре мы с моим главным врагом станем ещё ближе друг к другу.

А с друзьями и милыми сестрами всё дальше. Два дня миновало с замеса в Елькино, и через Малорыжково пронёсся кортеж из трёх красивых карет и двух сотен воинов, движущийся из замка князя. Мне даже доносчики с Каменцов не потребовались, чтобы убедиться. Василиса с бабкой отправилась в Орёл к отцу. Я видел из окна своей комнаты, как её карета на развилке поворачивает на главную дорогу. И даже сумел рассмотреть в окошке экипажа печальный и до волнения в груди прекрасный лик. Она же смотрела на наш шпиль. Наверное, прощалась не только со мной, но и с этим местом.

Теперь её ждёт высший свет. Орёл, а там и Москва не за горами. Все двери открыты, весь мир у ног.

Я знаю, что ты мне благодарна. Я знаю, что ты не пришла с этим лишь потому, что переживала за меня. Не хотела выдавать Тёмного. До такой степени, что даже не написала ни весточки. Я всё понимаю, и буду скучать, сестрица.

Как и обещал Леночке, последние две недели я отдыхал дома и набирался сил. Расселили людей из Елькино у нас, сирот отдали на попечение в хорошие семьи. С Новосёлок пополнили дружину, усилили воинство и там, организовали восстановление Рудника и даже точки сбыта с Петрухой обсудили. Отрадно, теперь у меня намечается хоть какой–то доход. А то отцово наследство разлетается, как осенние листья на ветру.

За три дня до прибытия в Академию явился гонец с предписанием.

— О, как официально, — усмехнулся я, разламывая печать Академии прямо в гостиной при своих людях.

Развернул рулон с серебряной окантовкой и зачитал громко:

— Барону Суслову Ярославу Дмитриевичу, его благородию малорыжковских земель, члену Особого созыва Имперских ловцов и почётному гостю Академии, согласно решению Совета, предлагается поступить на обучение на первый курс факультета Паладинов. В случае согласия, прибыть в первой половине дня седьмого января сего года в главный корпус на представление в Приказную главного регистратора. Ректор Академии князь Голицын.

— Волколаки, берендеи, упыри да половцы, забудь, — посмеивается Пересвет. — Всё, забавы пацанские кончились. Иди учись, твоё благородие. А мы тут сами как–нибудь.

— Ну как сказать, — вздохнула Дарья. — В Академии всех вышеперечисленных не меньше, только они ещё и учатся, отравляя жизнь другим.

— Разберёмся, Даш.

Продолжение следует!