– Сеньор Кристиан де Бранди? – любезно поинтересовался судья, макая перо в чернильницу и принимаясь что-то быстро записывать на лежащем перед ним листе бумаги.

– Да, ваша честь, – кротко ответил я.

Приходилось мне несколько раз бывать в судах, но я ни разу при этом не видел, чтобы судья утруждал себя записями, обычно для этого используются писари. Да и вообще не припомню случая, чтобы весь суд состоял из одного судьи.

– Сеньор де Бранди, знакомы ли вы с сеньором Гарсия?

Понятно, что имелся в виду именно раненный мною мошенник, ведь кроме него и стражников здесь больше никого не было. Но, будучи наслышан о любви судейских к точным формулировкам, решил уточнить:

– Если имеется в виду вот этот сеньор, то да, я встречался с ним один раз.

– При каких обстоятельствах? – не поднимая головы от бумаг, задал следующий вопрос судья.

– Сеньор Гарсия с товарищами напал на моего кузена Этьена де Вилья и его слугу. Слуга при этом был убит, а кузена мне с большим трудом удалось спасти.

– Каким образом? – снова вопрос без отрыва глаз от записей.

– Обнаружив истекающего кровью слугу, я поспешил на шум драки. Из темноты на меня напал человек с ножом, в завязавшейся борьбе я вышел победителем. Дальше я спас кузена от сеньоров Гарсия и д’Энио, ранив одного и убив второго. Записи о происшествии имеются у городской стражи Уэски, – терпеливо, но стараясь не вдаваться в подробности, ответил я.

– Понятно. Что скажете вы, сеньор Гарсия?

– Знать не знаю я никакого де Вилья или его слугу! – прохрипел долговязый, опасливо зыркая на меня глазищами из-под насупленных бровей. – Вышли мы с приятелями из трактира подышать свежим воздухом, откуда ни возьмись налетел вот этот сеньор, убил Рейеса и д’Энио и меня едва на тот свет не отправил. Вот и все дела.

– Понятно! – Судья продолжал что-то быстро писать, время от времени макая перо в чернильницу.

– Этот бред легко опровергается опросом свидетелей, – я обеспокоенно поспешил вставить слово, поскольку складывающаяся ситуация мне с каждым мгновением не нравилась все больше.

– Понятно! – вновь заявил судья, по-прежнему не глядя на меня. – Гарсия, свободен!

Боязливо косясь на меня и все так же зажимая руками низ живота, долговязый вдоль стеночки проковылял к выходу. В следующее мгновение за ним захлопнулись двери. Очень хотелось пожелать мерзавцу крепкого здоровья, потому что при следующей нашей встрече оно ему очень понадобится, но я поостерегся сотрясать воздух неисполнимыми обещаниями. Тут бы самому живым остаться.

– Суд города Уэски признает Кристиана де Бранди виновным в двойном убийстве и нарушении общественного порядка и приговаривает вышеназванного сеньора к смертной казни посредством отсечения головы! Приговор привести в исполнение немедленно! – судья уверенно и громко зачитал речь по бумаге и дополнил ее увесистым стуком молотка по столешнице. После чего поднялся и, не глядя в мою сторону, покинул импровизированный зал судебных заседаний.

Понимал я, что не просто так притащили сюда этого Гарсия, но чтобы смертная казнь! Это что-то невероятное! Да такие стычки постоянно происходят в любом городе Нугулема, если казнить за такое, скоро людей в королевстве не останется! Происходящее просто отказывалось укладываться у меня в голове, мысли путались, телом овладела предательская слабость. Я хотел что-то сказать, уверенный, что звук моего голоса рассеет злую иллюзию, прогонит морок, но из глотки вырвался только неясный хрип.

– Пошел!

Грубый толчок древком алебарды в спину волей-неволей вывел меня из состояния оцепенения.

– Это как? – выдавил я из себя, но ответом мне вновь послужил удар в спину.

– Поговори мне еще! Вперед!

Меня снова вытолкали в коридор, тычками и ударами прогнали до следующего поворота, вывели на улицу, после чего мы пересекли тюремный двор и вошли в какой-то деревянный сарай неизвестного назначения. Впрочем, назначение строения стало мне ясно сразу, как только я туда вошел. Посреди единственного помещения на невысоком деревянном помосте стояла плаха, рядом с ней располагалась большая корзина, к моему ужасу, заполненная отрубленными головами, а у противоположной ко входу стены лежало несколько обезглавленных тел. В довершение этой мрачной картины воздух в сарае был тяжелым, пропитанным запахом крови и человеческого страха.

– Ну, что тут у нас? Еще один знатный сеньор? – Откуда-то сзади, из-за спин стражников, раздался низкий голос и появилась высокая фигура с головой, укрытой черным островерхим колпаком с прорезями для глаз. Палач. – Пожалуйте-ка сюда, ваша милость!

Я изо всех сил рванулся влево, сбил с ног одного из стражников, схватился за древко его копья и дернул на себя. Но, даже оказавшись на полу, противник не собирался выпускать из рук оружие. Я сделал еще одну попытку, но только напрасно потерял время. Как знать, может, именно этих мгновений, потраченных на бесплодную борьбу, мне и не хватило для успешного рывка к выходу.

Толкнув копье от себя, я заставил начавшего было подниматься стражника вновь упасть и бросился к двери. Наставить на меня копье или алебарду никто не успел – уж слишком тут было тесно, но достаточным оказалось просто сгрудиться у выхода, чтобы остановить одного безоружного человека.

Я ударил ногой ближайшего ко мне тюремного стража в район колена, он вскрикнул от боли, но с места не сдвинулся. В этот же момент один из его товарищей попытался ударить меня кулаком, а другой, перехватив копье двумя руками, сделал шаг вперед, намереваясь оттолкнуть древком внутрь помещения. От кулака я увернулся, но избежать толчка не смог и отлетел к боковой стене. Упершись в нее спиной, я с яростным рыком снова ринулся в бой, но шансов не было. Теперь меня уже встретили все четверо порядком взбешенных неожиданным сопротивлением стражников, меня быстро отбросили обратно к стене, потом сбили с ног и принялись от души избивать всеми доступными способами.

– Надо было еще в камере его отделать, чтобы не дергался!

– Я предлагал, а вы боялись, что он вернется из Кантадера! А оно вон как вышло!

– А ну стой! – перекрывая шум драки и выкрики тюремщиков, прогремел голос палача. – Полегче! Нечего мне тут клиенту вид портить!

– Да он мне чуть ногу не сломал! – взвизгнул пострадавший от моего удара ногой и наградил меня несколькими пинками в живот.

– Так нечего ворон считать на службе! Прекратили, я сказал!

– Да ему все равно помирать через минуту! – попытался было оправдываться кто-то из моих конвоиров, но избиение прекратилось. По всей видимости, палач среди тюремных стражников пользовался большим уважением.

– Ему, может, и все равно, а мне нет! У меня все должно быть красиво и точно!

Меня подняли на ноги и даже слегка отряхнули одежду от мусора и пыли, после чего связали за спиной руки и, подтащив к плахе, заставили опуститься на колени.