В призрачном свете лампы, чьи лучи немного осветили темный силуэт старика, Абу судорожно изучал контуры его старческого лица, покрытого глубокими морщинами и изборожденными жуткими старческими складками. Абу глядел, не отрываясь, словно читая запретную тайную книгу.

— Колдун, — зашипел, прерывисто, на выдохе, таинственно и зловеще Абу. Он протягивал каждую букву, особенно в последнем слоге, как бы предавая весь ужас, охвативший его, значению этого слова.

Салех и Захра сидели молча, с открытыми ртами, разглядывая темные контуры низкого старика.

Четверо пленников, словно стая испуганных мартышек, глядели на старика, медленно проходящего мимо них, будто ползущего удава.

Старик подошел к столу, взял лампу, и направился к темной стене.

Лампа осветила множество полок, на которых стояли разных размеров глиняные сосуды. На стене, кроме полок, виднелись засушенные всевозможные травы. У стены находился широкий стол, на котором Салех заметил несколько ножей, какие-то мелкие предметы, напоминающие амулеты, рядом лежали шкуры каких-то животных, несколько чашек и множество свечей. Старик зажег свечи, кропотливо, не торопясь, как человек, готовившийся к тайной трапезе.

Все молча следили за действиями старика. Дальний угол осветился под действием зажженных свечей, расставленных стариком по полкам и на столе.

В этом, хотя и отдаленном, свете, Салех сумел различить некоторые черты лица этого загадочного старика. У него были короткие черные волосы, местами тронутые сединой, небольшая черная бородка, окрашенная белым, седым волосом внизу. Салех не мог разглядеть его рта, ему казалось, что рот отсутствовал. Видимо, губы этого старика были настолько узки, что их и вовсе нельзя было разглядеть, от этого его лицо казалось еще более зловещим. Человек без рта.

Старик, перебирая предметы у стола, переворачивал, растирал, сдавливал какую-то смесь в сосудах, словно он находился на своей кухне, у себя дома.

Наконец, старик повернулся к молчаливым зрителям, напуганным до смерти, и уверенным проворным шагом перенес лампу на прежнее место. Теперь старик был ближе к решетчатым камерам, и Салеху было видно лучше лицо старика. Он еще раз отметил для себя глубокие морщины, расписанными на лице старика, словно тайные арабески, зловеще украсившие его. Салеху показалось, что старику, судя по его дряблой коже и обвисших складках на шее, должно быть не менее ста лет. Но эта догадка никак не шла с проворством, с каким он уверенно апробировал у стола, и твердым, не совсем старческим шагом.

Поставив лампу и увеличив свет в ней, старик обернулся к камерам, откуда безвольно, со страхом глядели на него люди. Без всякого выражения на лице, он посмотрел на пленников, разглядывая их в камерах. Только теперь Салех смог разглядеть глаза этого старика. Его черные, как ночная мгла, глаза, быстро бегали от одной камеры к другой, от одного пленного к другому, казалось, от этих гипнотических страшных глаз ничто не могло ускользнуть, даже в неясном, призрачном свете лампы. Салеху показалось, что этот старик мог видеть и в темноте, без всякого света.

Старик чуть раскрыл рот, оголив прекрасный, стройный ряд белых, здоровых зубов. Казалось, что он зловеще улыбался, но его черные глаза, остановившись на ком-то, не выражали чувство радости или удовлетворения. После зрительного испепеляющего осмотра старик направился к освещенному столу, где его ждали разложенные предметы колдовства.

— Пап, кто это? Мне страшно, — тонким, испуганным голосом спросила Захра.

Салех, размышляя над вопросом дочери, вопросительно посмотрел на Абу, он понял, по реакции друга, что тому известен этот странный старик.

— Ты его знаешь? — спросил Салех.

Абу наконец отвел взгляд со старика и озадаченно посмотрел на друга.

— Его зовут Абрафо, — сказал Абу так тихо, что Салех едва расслышал. Салеху пришлось немного подвинуться ближе к решетке, чтобы услышать его слова. Захра прижалась к отцу, ища защиты.

— Это бокор, — сказал Абу.

— Пап, а кто такой бокор? — спросила Захра, услышав слова Абу.

За Салеха ответил Абу:

— Это жрец, практикующий черную магию.

— А что он может? — спросила Захра.

— Он многое может, — ответил Абу. — Например, он может оживлять мертвых.

— Но зачем это нужно?

— Чтобы вредить другим. Он испытывает наслаждение, убивая или заставляя страдать людей.

— А что он сейчас делает?

— Возможно, создает какой-нибудь талисман, населенным злыми духами бака. Все это он делает не для добрых целей.

— Но зачем? — спросила девушка, не понимая слов Абу.

— Если он овладеет чьей-то душой, то эта душа не покинет землю, она будет блуждать по ней и приносить неудачу людям. Она будет слугой бокора.

— Но ведь души освобождаются от грешных тел и становятся чистыми, — возразила девушка, вспомнив слова отца. Все ее годы только он был ее учителем.

— Каждый человек содержит в себе злое начало, — ответил Абу, обладающий большими знаниями, чем Салех. — Пока душа находится в теле, она контролируется сердцем и разумом. Поэтому человек еще может успокоить зло внутри себя, не дать ему выйти наружу. После смерти мозга, и разрушения сердца — центра страстей, душа выходит из повиновения. Вот здесь ее и ловит в свои расставленные сети бокор, словно ужасный паук, пожирающий человеческие души.

— Но зачем ему это нужно?

— Он — зло, он продал свою душу при жизни, — продолжил Абу. — Однажды он вошел в мир духов, где обитает Лоа и вызвал его брата — тень Лоа. Это ужасный дух, дух темных сил. Это он открыл ему вход в темный мир. За это Абрафо приносит ему все новые души, а сам наслаждается муками людей, отнимая их души. Зло творит зло. Имя духа зла — Калфу. Лучше, дитя мое, не произносить это имя вслух. У Калфу везде есть уши. Зло никогда не отдыхает.

— Ты знал Абрафо? — спросил Салех.

— Мой дед был хорошо знаком с ним. Я думаю, что Абрафо хорошо знает и меня. Зло мстительно, это его главное свойство, оно никому и ничего не прощает, оно ждет своего часа, когда может нанести решающий удар.

— Ты сказал, что твой дед был с ним знаком.

— Да, это было давно.

— Но, сколько же лет этому колдуну?

— Думаю, больше ста. Зло вечно. Вероятно, помогая злу, он увеличивает, каким-то образом, свою никчемную жизнь. Мой дед всегда боролся, противостоял Абрафо, пока тот …

— Что?

— Мой отец, полный сил и здоровья, поклявшийся на могиле своего отца отомстить, умер при весьма странных обстоятельствах. Его тело нашли в его доме, кругом были расставлены какие-то предметы для какого-то тайного обряда.

— Что это за обряд? — спросил Салех.

— Мой отец хотел мне что-то поведать, но при жизни он всячески оберегал меня от этой тайны. Теперь я понял, что это была за тайна, — Абу замолчал на время, как бы собираясь с мыслями. — Это черная магия, она передается из поколения в поколение, и тот, кто раз войдет в ее омут, не будет иметь дороги обратно. Отец и дед знали об этом и потому держали меня в неведении. Так я был защищен. Абрафо не мог найти меня, но … видимо, его магия сильней, она не знает границ.