— Что ты собираешься делать? — спросил Салех с замиранием в сердце.

Он сразу же пожалел о том, что спросил колдуна.

— Ты первый все узнаешь, — сказал Абрафо, не поворачиваясь к нему.

Абрафо нагнулся над мертвым телом. Он отрезал прядь волос и срезал пару ногтей. Все это он бросил на стол для дальнейших приготовлений, необходимых еще в обряде. Затем он, из какой-то баночки, вылил на белую окружность, начерченную мелом, жидкость красного цвета, обойдя весь круг.

— Папа, что он делает? — в ужасе спросила Захра.

Хоть она и была напугана, но в ее любознательном сознании пробуждалось желание узнать истину. Она чувствовала себя человеком, попавшим в смертельную беду и стремящимся, во что бы то ни стало отыскать путь к спасению. Она собрала в себе все девичьи силы и начала спрашивать отца, не стыдясь и не боясь своих вопросов. В этом смелом и отчаянном сопротивляющемся юном сердце, происходила борьба, зарождался протест, вызывающий на бой страх, сковавший ее тело. Прижавшись к отцу и сжавшись в комок, Захра смотрела с надеждой на отца, словно моряк в часы бури, беспокойно глядит на призрачные контуры отдаленного берега.

— Он разместил тело умершего в кругу и окрасил окружность кровью козла, — ответил Салех. Видя, как Абрафо чем-то посыпает круг, он сказал, — это кладбищенская пыль, перемешанная с очень ядовитой тропической рыбой.

Абрафо рассыпал на полу порошок, а затем начал петь. Его голос навел безмолвных зрителей в такой неистовый страх, что они прижались к каменной кладке стены. Троих крестьян содрогала мелкая дрожь, овладевшая их вспотевшими, покрытыми холодной испариной, телами. Они покорно опустили глаза, словно домашние птицы, готовые к бойне.

Абрафо все пел, неистово танцуя вокруг несчастного мертвого тела. Он разрезал безрукавку на мертвом теле и отбросил ее в сторону, за пределы круга. Потом он взял какой-то тонкий предмет со стола и начал выводить тайные символы черной магии на оголенном мертвом теле. Затем он окропил кровью четыре стороны в честь духа и отошел за круг. Пение закончилось и настала могильная тишина, которая казалась еще более зловещей, чем пение колдуна.

Неожиданно, в камере, где находились трое крестьян, появилось волнение. Мужчины жались, вылезали от страха друг на друга, словно зажатые в угол лягушки. Они что-то увидели, и это привело их в безудержный страх, вытесняющий их души из собственного тела.

Салех и Захра в ужасе посмотрели на труп. В слабом освещении они все же разглядели открывшиеся глаза мертвого тела. Колдовство колдуна подействовало, и труп ожил. Салех видел это впервые, хотя и знал об этой тайной магии. Он был поражен, но и увлечен, околдован могуществом черной магии и безграничными возможностями Абрафо, о котором слышал, из уст жрецов, легенды, в которые раньше не верил. Теперь, видя всю силу магии, в нем загорелось желание познать истину, узреть тайну, которую скрывают от непосвященных высшие жрецы.

Салеху показалось, что Абрафо провел этот обряд так легко и непринужденно, что для него это было очень простым заданием. Он подумал, что Абрафо владеет куда более высокими знаниями, а его возможности запредельны. И все, что говорили о нем жрецы, не составит и десяти процентов того, что может этот колдун.

Труп медленно, неуклюже поднялся и, слегка шатаясь, вырос перед Абрафо, словно поднявшийся труп из могилы. Абрафо взял что-то в руки и спрятал в карман. Затем он подошел к камере Салеха и отворил замок, открыв решетку наружу.

Абрафо дал приказание своему зомби:

— Иди ко мне.

Тело шелохнулось, закачалось и неверной походкой оно двинулось в сторону Абрафо. Тело дошло до колдуна и остановилось, его глаза были открыты и тупо смотрели вперед, зрачки были неимоверно расширены, как у покойника, руки безучастно свисали.

Бокор подошел к зомби, открыл его рот, нажал двумя пальцами на щеки и вложил в него горсть соли, которую прятал в руке.

— Как тебя зовут?! — ледяным голосом, строго потребовал Абрафо.

Тело сперва безмолвно шевелило языком, расталкивая соль внутри рта, потом закрыло рот, как бы пережевывая содержимое и, наконец, томно с расстановкой, но уверенно произнесло тянувшимся голосом:

— Я Абу.

— Твоего друга зовут Салех? — спросил твердым требовательным голосом Абрафо.

Тело пошаталось, как бы вспоминая, а потом все тем же протяжным могильным голосом, выдало:

— Друг.

Убедив Салеха в том, что зомби был знаком с ним и даже помнил о дружбе с ним, отдал ужасающий и коварный приказ.

— Убей его дочь!

Приказ подействовал на зомби, как слова хозяина, и тело безропотно, повернувшись в сторону камеры, угрожающе двинулось на девушку, прижавшуюся неистово от страха к отцу и ища спасения у него.

Слова, произнесенные бокором, как молот, ударил по сердцу Салеха, от ужаса, ожидавшего его и дочь, у него едва не ушла почва из-под ног. Он почувствовал дикую слабость в ногах, попятился назад, но почувствовав теплое, дрожащее тело дочери, искавшей в нем защиту, остановился. Отступать было некуда, позади была его дочь. Он собрался с силами, которые возникают у смелых и отчаянных людей, прижатых, загнанных в угол, и, выставив вперед руки, приготовился к смертельному бою.

Мертвое тело бывшего друга Салеха вошло в камеру. Ситуация стала более зловещей. Неожиданно тело содрогнулось под сильным ударом ножа в спину, в область сердца. Абрафо весьма проворно бросил на голову зомби горстку костяной пыли и громоподобно произнес три слова: «Гузде, Барон Самеди» задом наперед. Это действо произвело такой сокрушительный эффект, что тело зомби остановилось, зашаталось, а потом рухнуло плашмя и уже не двигалось.

Перед Салехом стоял Абрафо, и с презрением, высокомерно смотрел на испуганные лица.

— Это всего лишь тело без души, — произнес, без сожаления, равнодушно, Абрафо.

— Это все, на что ты способен? — как бы в защиту ответил Салех, но тут же осекся, пожалев выпущенных необдуманных слов ненависти.

— Может, ты желаешь увидеть мертвую душу без тела? — спросил устрашающим голосом Абрафо.

Салех знал о таком, но только в теории. Речь шла об астральном зомби, самом коварном, безропотно подчиняющемуся хозяину, и мстительного существа, спастись от которого простому смертному было невозможно, а тот, кто ведал знаниями, находился в еще большей опасности, ибо он знал все уловки и жуткое воздействие на человека такой неуловимой твари, пришедшей из глубин ада.

После устрашающего вопроса Абрафо вышел из камеры и вернулся к столу. Он громко выкрикнул имя помощника, и в помещении вновь появился Имад, который по приказу хозяина, вытащил за ноги тело несчастного Абу наружу, громко захлопнув входную дверь. Красная полоса крови тянулась страшными размытыми пятнами до самой двери.

Салех поглядел на дверь и вновь его посетила мысль о побеге. От невозможности ее выполнения, терзаемый с досады он рухнул на пол. К нему, обнимая отца, прильнула Захра. Теперь она успокаивала взорвавшийся мозг Салеха, проведя ладонью, чуть прикасаясь, к его согнутой вспотевшей спине.